Эллери Куин - Девять месяцев до убийства

— Спросите его, что произошло на следующее утро, когда он проснулся… То есть в субботу, в день смерти его двоюродного брата…

— Он говорит, что в то утро проснулся, потому что услышал, как его звал Джордж. Тот кричал его из своей спальни. Он встал, оделся и пошел в спальню к брату, чтобы помочь ему осуществить утренний туалет.

— Спросите, во сколько это произошло, — потребовал Старик.

— Он говорит, что это было в половине девятого.

— Как так вышло, что Демми помогал брату осуществлять утренний туалет? — резко спросил Эллери. — Разве вы, мисс Бретт, не говорили до этого, что Халькис, несмотря на свою слепоту, не был беспомощным?

Джоан пожала своими изящными плечиками.

— Вы должны знать, мистер Квин, что Халькис очень тяжело пережил потерю зрения. Он всегда был человеком гордым и никому, даже самому себе, не хотел признаться, что слепота как-то повлияет на его жизнь. По этой причине он настоял, чтобы никто ничего не переставлял и не перекладывал с места на место ни в его кабинете, ни в спальне — ни малейшей вещи. В результате он абсолютно уверенно ориентировался в своих комнатах, почти как зрячий.

— Вы так и не ответили на мой вопрос, мисс Бретт, — любезно настаивал Эллери. — Из ваших слов следует, что он вполне мог бы справиться с такой простой задачей — встать с кровати и одеться.

— А я и не думаю, что Демми ходил за своим братом, как нянька, — заявила Джоан. — Однако было кое-что, с чем мистер Халькис не мог справиться в одиночку.

— С чем, например?

— Например, выбрать себе одежду, — сказала она торжествующе. — Он был необычайно разборчив в одежде. Поскольку он был слепым, он не мог сам подбирать костюм и галстук так, как он привык. Это за него делал Демми.

Во время этого разговора Демми вдруг почувствовал себя обделенным вниманием. Он неожиданно обрушил на переводчика целую лавину слов. Триккала перевел:

— Он все повторяет и повторяет, что одевал Джорджа в полном соответствии со схемой…

Оба Квина одновременно переспросили:

— В соответствии со схемой?

Джоан засмеялась.

— Тут все обстоит так, инспектор. Демми был просто не в состоянии упомнить все тонкости подбора костюма для его брата. Халькис имел обыкновение каждый день недели надевать другой костюм и подходящую к нему рубашку. Чтобы облегчить задачу Демми, он по-гречески написал ему схему на целую неделю. Как только мистеру Халькису казалось, что костюм поизносился, его портной шил ему абсолютно точную копию. То же самое касалось рубашек и прочего. Таким образом, схема оставалась одйа и та же.

— Спросите, что было потом, Триккала, — проворчал инспектор.

Демми снова расцвел и стал отвечать так пространно, что Триккала, у которого от напряжения выступил пот на лбу, прервал его:

— Он постоянно повторяет, что одел своего брата Джорджа по схеме. Около девяти, по его словам, они с Джорджем пошли из спальни в библиотеку.

Джоан вмешалась в разговор:

— Мистер Халькис имел привычку каждое утро в девять, у себя в кабинете совещаться с мистером Слоуном. Когда эти деловые разговоры заканчивались, он диктовал мне распоряжения.

— Деметриос этого не говорил, — уязвленно заметил Триккала. — Он сказал только, что довел брата до письменного стола, а сам вышел из дома и отправился гулять.

— Спасибо, Триккала. Попросите его остаться здесь. Быть может, он еще понадобится нам.

Инспектор повернулся к Гильберту Слоуну.

— Вы явно были следующим, кто видел Халькиса утром в прошлую субботу, после Демми. Вы, как обычно, встретились с ним для беседы в девять?

Слоун нервно откашлялся.

— Не совсем так, — сказал он срывающимся голодом. — Обычно я пунктуален, но именно в прошлую субботу проспал — я накануне до утра работал в галерее. Я постучал к нему в четверть десятого, и Джордж сильно рассердился, что я заставил его ждать. Последнее время он часто бывал груб и пребывал в скверном расположении духа. Наверное, в нем росло чувство беспомощности.

Инспектор Квин достал из табакерки изрядную щепоть, понюхал и спросил:

— Вы не заметили, в комнате что-нибудь изменилось?

— Как это?.. Конечно, нет. Все было как обычно…

— Он был один?

— Да.

— Расскажите мне поточнее, как протекала ваша беседа.

— В ней не было ничего особенного, инспектор. Уверяю вас, что…

Инспектор прервал его:

— Это не ваше дело — судить, что важно, а что не важно, мистер Слоун.

Слоун повиновался.

— Ну, мы наскоро пробежались по всем хозяйственным делам, — сказал он тихо. — При этом у меня сложилось впечатление, что в голове Джорджа совсем другие заботы, отнюдь не коллекции и покупки.