Эллери Куин - Девять месяцев до убийства

— Сообщите на весь свет, доктор Ватсон! — воскликнул он. — Скажите всем: Джек Потрошитель — лорд

Карфакс!

И выбросил меня на улицу. Платье мое местами загорелось, и я вспоминаю, как смешно пытался сбить пламя, падая со второго этажа. Я с силой ударился о мостовую, успел услышать, как кто-то бежит ко мне, и тут чувства, смилостившись, покинули меня.

Я провалился в пустоту небытия.

Первым, что я увидел, придя в себя, было лицо Радьярдса — моего друга, на которого я оставил свою врачебную практику. Я был на Бейкер-стрит, в своей комнате.

— Могло быть и хуже, Ватсон, — сказал он, держа руку у меня на пульсе.

Воспоминания разом нахлынули на меня.

— Как долго я спал, Радьярдс?

— Двенадцать часов. Я дал вам снотворного, когда вас привезли сюда.

— Как мои дела?

— При данных обстоятельствах — отлично. Сломанная лодыжка, вывихнутая рука и ожоги — правда, болезненные, но не тяжелые.

— А Холмс? Что сталось с ним? Он…

Радьярдс указал на другую сторону кровати. Там сидел Холмс с необычайно серьезным лицом. Он был бледен, но, кажется, цел и невредим. Волна благодарности затопила меня.

— Ну, мне пора идти, — сказал Радьярдс. И добавил обращаясь к Холмсу. — Позаботьтесь, чтобы он не разговаривал слишком много, мистер Холмс.

Радьярдс попрощался, обещал зайти перевязать мои ожоги и предостерег еще раз, чтобы я не перенапрягался. Однако неудобство моей позы и испытываемая боль не могли сдержать моего жгучего любопытства. Холмсу просто ничего не оставалось, как удовлетворить его, хотя он и принимал во внимание мое состояние. Итак, я без обиняков сообщил ему, что произошло в комнате бедной Анджелы Осборн после того, как его увел Кляйн.

Холмс кивал, слушая, но я видел — его что-то мучает. Наконец, он сказал:

— Боюсь, дружище, это было последнее наше совместное приключение.

— Почему вы говорите так? — спросил я, и отчаяние охватило меня.

— Потому что ваша милая супруга вряд ли доверит еще раз вашу драгоценную жизнь такому авантюристу, как я.

— Холмс! — воскликнул я. — Я ведь не ребенок!

Он только покачал головой.

— А теперь вам снова надо уснуть.

— Вы же знаете, что я не смогу, пока не узнаю, что сталось с Кляйном. После снотворного мне приснился кошмар — вы, мертвый…

Я содрогнулся, и он положил свою руку на мою — столь редкое для него проявление сердечной склонности.

— У меня появился шанс, когда огонь охватил лест-ницу. Кляйн торжествовал свою победу. Он как раз намеревался поднять свой револьвер, когда все кругом заполыхало. Дом вспыхнул, как спичка. И он, и его приспешник погибли в пламени. От «Ангела и Короны» остались одни стены.

— Но что случилось с вами, Холмс? Как же вы?..

Холмс улыбнулся и пожал плечами.

— Все зависело от того, сумею ли я освободиться от пут. Вы знаете, насколько я преуспел в этом искусстве. Майкла Осборна, к сожалению, спасти не удалось. Бедняга, кажется, желал смерти. Он противился моим попыткам вывести его наружу. Он прямо-таки бросился в огонь, и мне пришлось выпустить его, чтобы спасти собственную жизнь.

— В сущности, так распорядилось провидение, — пробормотал я. — А Джек Потрошитель, это чудовище?

Серые глаза Холмса заволокла печаль. Он, казалось, думал совсем о другом.

— Лорд Карфакс тоже погиб. Я уверен, что тоже по своей воле, как и его брат.

— Разумеется. Смерть в огне он предпочел петле палача.

Мысли Холмса, кажется, по-прежнему витали где-то вдали. Он сказал торжественно:

— Ватсон, давайте будем уважать выбор достойного человека.

— Достойного человека? Вы шутите! А, понимаю — вы, верно, хотите сказать — достойного, пока им не овладело безумие? А герцог Шайрский?

Холмс опустил голову.

— И о герцоге у меня только скверные новости. Он покончил с собой.

— Понимаю. Не перенес удара, когда открылись ужасные злодеяния старшего сына. Как вы узнали об этом, Холмс?

— От горящей гостиницы я сразу отправился на его квартиру — на Беркли-Сквер. Меня сопровождал Лестрейд. Но мы опоздали. Он уже знал про лорда Карфакса. Он бросился на шпагу, которую носил в трости.

— Смерть, достойная истинного дворянина!

Мне показалось, Холмс кивнул в знак согласия. Во всяком случае, он слегка опустил голову. Видимо, был сильно подавлен случившимся.

— Неудовлетворительное окончание дела, Ватсон.

В высшей степени неудовлетворительное, — сказал он и надолго замолчал.

Я чувствовал — ему хочется закончить тягостный разговор, но жгучее любопытство не позволяло мне это сделать. Я даже забыл про сломанную лодыжку и боль от ожогов.