Ник Реннисон - Биография Шерлока Холмса

На следующий год насилие переметнулось через Атлантику, и в Манчестере полицейский фургон, перевозивший арестованных фениев, попал в засаду, устроенную тремя десятками вооруженных людей. Одного охранника застрелили, а арестантов освободили.

Худшее из зверств фениев в том году имело место в Клеркенуэлле, когда попытка вызволить двух активистов из тамошней тюрьмы завершилась взрывом, лишившим жизни двенадцать человек и покалечившим десятки других.

Новый налет через канадскую границу в 1870 году был еще катастрофичнее первого.

На протяжении 1870-х годов сторонники «физического насилия» главным образом зализывали раны и грызлись между собой, хотя и стряпали сложные фантастические планы разжигания беспорядков по всей Британской империи, от Южной Африки до границ Индии. В основном планы эти больше смахивали на сюжеты приключенческих книг для мальчиков, чем на серьезные попытки подорвать британское владычество.

Тем временем набирало силу мирное движение за независимость. В 1875 году в Парламент от графства Мит был выбран Чарльз Стюарт Парнелл – человек, которому было суждено стать лидером парламентского ирландского национализма. В 1879 году возникла Ирландская национальная земельная лига, поставившая целью добиться для Ирландии земельной реформы, которая способствовала бы переходу земли от английских лендлордов к ирландцам.

Вот тогда-то на ирландской арене и появился Майкрофт Холмс. Одним из наиболее горячих его поклонников был Артур Бальфур, молодой человек с обширнейшими семейными связями. На год моложе Майкрофта, Бальфур приходился племянником Роберту Гаскойну Сесилу, третьему маркизу Солсбери (фраза «Боб тебе дядя», говорят, родилась из их теплых отношений), и когда в 1878 году дядя занял пост министра иностранных дел, Бальфур стал его личным секретарем. В этом качестве он познакомился с Майкрофтом и сразу же, подобно многим другим, был сражен необычайным умом, таившимся за фасадом дородности и лени, который старший брат Холмса являл миру. Именно Бальфур, имея за собой влияние дяди, первым предложил, чтобы Майкрофт обратил свои мысли за Ирландское море, первоначально – для анализа информации об Ирландской национальной земельной лиге и связях Парнелла с ней.

Хотя в результате всеобщих выборов 1880 года консервативное правительство оказалось не у дел, это не пошатнуло позиций Майкрофта, который, стоило ему утвердиться где-нибудь, обычно оставался неуязвимым при сменах правительств. Пришедший к власти кабинет Гладстона благоразумно позволил ему и впредь заниматься анализом ирландских событий.

В начале 1880-х годов в кулуарах Уайтхолла, равно как и на страницах гоняющихся за сенсациями газет и журналов, стремительно разрастались дикие слухи об ирландских заговорах. Из Америки приходили донесения, что сотни тамошних революционеров создали тайное Общество рыцарей Хасана ибн Саббаха, названное по имени основателя секты ассасинов (хашишинов) в Персии XI века.

Посвятив себя распространению террора путем убийств, агенты общества готовились переплыть Атлантику и начать подрывную кампанию в Британии. Королевская семья подвергалась ужасающему риску. «Динамит будет заложен в усыпальницах Виндзорского замка, – сообщил в письме аноним из Чикаго английскому консульству в этом городе, – и взорван с помощью электрической батареи, когда там будет королева».

Сколь бы смехотворными ни выглядели эти истории, полностью их игнорировать было невозможно. Взрывы, устроенные в начале года засланными из Соединенных Штатов агентами, показали, что среди ирландцев есть люди, достаточно преданные своему делу, чтобы закладывать бомбы на английской земле.

Убийство царя Александра II в марте 1881 года доказало, что даже монархи, а точнее, именно монархи не могут чувствовать себя в безопасности.

Майкрофта больше заботила эскалация в ирландских сельских областях беспорядков, подстрекаемых Земельной лигой, чем то, что больше походило на фантазии, плод длительных возлияний в барах Нью-Йорка. Тем не менее он отправил брата в Дублин для неофициального расследования связей между американскими смутьянами и наиболее необузданными националистами Ирландии.

Холмс был далеко не таким непогрешимым, каким изображают его восторженные отчеты Уотсона, и сам первый это признавал. «Я допустил ошибку, милый Уотсон, – говорит он в 1888 году, расследуя исчезновение скакового жеребца по кличке Серебряный. – Боюсь, со мной это случается чаще, чем думают люди, знающие меня только по вашим запискам». За шесть лет до того Холмс допустил в Дублине куда более серьезный промах, и результатом явилась трагедия.