Гилберт Честертон - Черный кот. Три орудия смерти (сборник)

Большое бледное лицо викария к всеобщему удивлению расплылось в ироничной улыбке.

– Да, Джон много всего такого мне объяснил, но мне тоже было что ему сказать. К примеру, я объяснил ему, что у меня так же есть свой бизнес.

– Как насчет бизнеса твоего отца? – спросил Джейкоб.

– Я как раз насчет бизнеса моего отца, – жестко отозвался священник.

Воцарилась гнетущая тишина, которую нарушил угрюмый голос Джона.

– Дело в том, отец, что так не пойдет, – мрачно произнес Джон, продолжая разглядывать ковер. – Мне кажется, я сказал за тебя все, что ты мог бы сказать сам. Но Норману известны новые условия, и так дальше не пойдет.

Старый мистер Нэдуэй дернул шеей, словно пытался что-то проглотить, а затем произнес:

– Хочешь сказать, ты тоже против меня? Против меня и всего нашего предприятия?

– Я за все наше предприятие, в этом-то и дело, – ответил Джон. – По-видимому, именно мне предстоит взять на себя ответственность за него, во всяком случае, со временем. Но будь я проклят, если возьму на себя ответственность за все эти старые методы ведения дел.

– Деньги, заработанные старым методом, тебя, похоже, не огорчают, – яростно воскликнул отец. – А теперь ты являешься ко мне с этим бессмысленным и слюнявым социализмом.

– Мой дорогой папа, – произнес Джон Нэдуэй, флегматично глядя на отца, – ты считаешь, что я похож на социалиста?

Миллисент, в качестве стороннего наблюдателя окинув взглядом всю его плотную привлекательную фигуру – от ботинок, начищенных до блеска, до волос, до блеска напомаженных, – с трудом подавила смешок.

Тут воцарившуюся тишину прорезал звенящий страстью голос Нормана Нэдуэя:

– Мы должны очистить имя Нэдуэев.

– Ты осмеливаешься утверждать, – возмущенно закричал старик, – что мое имя нуждается в очищении?

– По новым меркам, да, – после паузы ответил Джон.

Старый коммерсант, неожиданно молча опустившись в кресло, обернулся к секретарше, как будто встреча была окончена.

– Я только что понял: сегодня вечером вы мне не понадобитесь, – произнес он. – Вам не помешает немного отдохнуть.

Миллисент нерешительно поднялась со стула и направилась к французскому окну, выходящему в сад. Бледное вечереющее небо внезапно превратилось в ночное, потому что из-за темных деревьев поднялась большая блестящая луна, исчертив серо-зеленые лужайки длинными тенями. Девушку всегда удивлял тот факт, что в этом саду и даже нелепом доме, населенном такими прозаичными людьми, есть что-то романтическое. Она уже миновала стеклянные двери и вышла в сад, когда за ее спиной вновь раздался голос старого Нэдуэя.

– Господь сурово меня покарал, – произнес он. – Очень трудно смириться с тем, что у меня было три сына и все они восстали против меня.

– Никто против тебя не восставал, отец, – быстро и уверенно откликнулся Джон. – Мы просто хотим реконструировать предприятие, чтобы оно лучше соответствовало новым условиям и изменившемуся общественному мнению. Я уверен, ни один из нас, твоих сыновей, не желает демонстрировать неблагодарность или непочтительность.

– Подобное поведение, – низким голосом добавил Норман, – было бы таким же неправильным, как и старые методы ведения бизнеса.

– Ладно, – устало пробормотал отец. – Давайте остановимся на этом. С меня пока хватит.

Но Миллисент Милтон продолжала растерянно смотреть на темный дом. Оба брата почти мастерски пропустили мимо ушей фразу, брошенную их отцом. Однако она отчетливо услышала, как старик произнес: «три сына».

Миллисент никогда не слышала ни о каком третьем сыне. Она стояла, глядя на вычурные очертания этого довольно нелепого и тем не менее романтического дома с потемневшими в ярком свете луны куполами и узорчатыми террасами, выпуклыми окнами и растениями в объемных горшках. Расплывчатые очертания особняка вдруг показались ей почти чудовищными среди темноты и лунного света, и впервые в жизни ей пришло в голову, что эти стены могут скрывать тайну.

Эта попытка ограбления привела к довольно странным открытиям. Само происшествие было достаточно банальным в том смысле, что вору помешали и ограбление так и не состоялось. Но неожиданность явно постигла не только грабителя.

Джейкоб Нэдуэй обеспечил свою секретаршу превосходной квартирой с входом прямо из центрального холла. Комнаты были оснащены всеми необходимыми удобствами, включая тетушку. Впрочем, изредка возникали сомнения относительно того, следует ли рассматривать тетушку как удобство или, напротив, – неудобство. Она была призвана каким-то непонятным образом упорядочивать обстановку этого викторианского особняка, придавая всему, включая секретаршу, определенную утонченность. Но дело в том, что тетушка, некая миссис Милтон-Маубрей, была склонна внезапно задирать нос, а затем вновь опускать его в пол.