Валерий Смирнов - Ловушка для профессионала

— Там другое написано, — поведал Рябов. — Как браконьеров поймали.

— Так им и надо, — мгновенно последовала реакция народного гнева с моей стороны. — Браконьерством занимаются все кому не лень, а ловят лишь самых непроворных.

— Или тех, у кого надежных связей нет, — расширил мой кругозор Рябов.

— Нет, Сережа, людей со связями вообще не ловят. Это для жизни опасно.

— Может быть. Но не на все сто процентов, — остался при своем мнении Рябов.

Закурить что ли? Давно не видел рассерженного Рябова. Впрочем, я ему другой сюрприз приготовил.

— Слушай, Рябов, ты на охоту съездить не желаешь?

— На полярного медведя, что ли? — понял меня буквально Рябов.

— Нет, этого советско-норвежского зверя мы пока трогать не будем. Но, если хочешь другим медведем заняться, я тебе на него лицензию устрою. На Аляске как раз начался сезон охоты. И зверь стоящий — исполинский медведь, зря, что ли, трофеи острова Кодьяк постоянно входят в книгу охотничьих рекордов Крокетта? Жаль только, что Городецкий на этого зверя не охотился, какой-то мелочью обходился, вроде носорогов.

— Конечно. И на Прохоровых внимания не обращал, — согласился со мной Рябов.

— Рябов, ты не знаешь, чего это Мариночка в «Улыбке «делала?

— Это мои проблемы.

— Да, решены они были очень здорово. Одна только пуля в грудь чего стоит…

— Ты вроде тоже не без внимания остался.

— Вот поэтому я Прохорова и отблагодарил. Каждый человек должен нести ответственность за порученное дело. Он что думал, будет просто процент брать за указание мишени — и на этом все? Вот и ответил полковник за то, что киллер в тебя так плохо палил… В общем, хватит, Сережа, ты прекрасно понимал — я буду тебя страховать, поэтому и Марину в «Улыбку» погнал. Кстати, Максиму Петровичу квартиру отремонтировали?

— Не успели, — нагло осклабился Рябов. — Сейчас мои мастера больше жилищем Босягина интересуются. Я так понял, что дело еще не закончено.

— Учитывая твое достойное поведение, скажу прямо — пока нет. А теперь колись насчет Вершигоры — не он ли помог меня прихватить, чтобы я потом по крайней мере его предложение выслушал?

— Перестань, — усталым жестом отмахнулся Рябов. — Ты что, его не знаешь? Конечно, допускаю, генерал мог использовать ситуацию для своей пользы. Но не больше того. Кстати, он о твоем здоровье спрашивал…

— Надеюсь…

— Обижаешь…

— Хорошо. Что у нас еще?

— Тут такое дело, — замялся Рябов. — Не хотел тебя расстраивать… Тенгиза машина сбила. Насмерть.

— Какое горе, — сухо заметил я. — И как же его телохранители такое допустили?

— Их еще раньше из этой же машины перестреляли, — открыл мне глаза Рябов на предисловие к дорожно-транспортному происшествию. — Я тебе всегда говорил — переходи улицу на зеленый свет светофора. Хотя Тенгиза на тротуаре машина сбила.

— Краузе еще живой?

— Можно подумать, ты хочешь…

— Не хочу. Пусть таможня товар перехватит. Весь вопрос — от кого он пойдет.

— Ты хочешь Еремина подставить?

— Не все же ему меня подставлять.

— Значит Босягин не только операцию страхует, — понял Рябов. — Я тебя знаю. Какой уровень поддержки операции?

— Старший следователь при Генеральном прокуроре.

— Да, так ты… В общем, во внутренние дела чужой страны лезем.

— Еремин тоже не наш земляк.

— Постой. Если Ляхов застрелил прокурора и исчез, значит, наш козырь только Рогожин.

— Правильно, Сережа. Не считая видеоматериалов и сопливых признаний Ляхова. Пленка, которую я записал, пока тебя в больнице обхаживали, уже отредактирована. И обошлась она дорого.

Я невольно погладил предплечье, добавив:

— В конце концов, сколько этот старый козел Рогожин может гостить у нас?

— В Питере его ищут. Караул, человек без вести пропал, — заметил Сережа.

— Ничего, скоро объявится. Но не в Питере, в Москве. Вот тогда Еремин закрутится.

— Это все?

— Все.

— Я думал…

— Думал, что я Еремину материалы продам и отступного потребую? Была такая мысль, не скрою. Но после того, как нас с тобой исцарапали, Еремину уже не откупиться. Его даже убивать не следует. Я его московским ментам сдам.

— Значит, старший следователь при Генеральном прокуроре — это не просто поддержка операции… Да, хоть спасибо тебе говори.

— За что, Рябов?

— За хорошее, почти что, поведение. Ладно, говорил я или нет — все можно делать чужими руками?

— Ты прав, Сережа, и не можешь теперь заявлять, что я к твоим советам не прислушиваюсь.