Валерий Смирнов - Ловушка для профессионала

— Договорился. Раз в неделю придется заглядывать. На блины.

— Как это заглядывать? Для полного семейного счастья будешь вместе с ней постоянно жить…

Я хотел было продолжить, но испугался, что Костя сейчас выхватит свой «магнум» и от переполнивших чувств пустит себе пулю в висок.

— Шутка, Костя. Я за тебя просто рад. Быть мужем такой женщины. И зятем такой тещи — это сколько же счастья в одной семье. Однако, если ты при этом забыл о порученной миссии…

— Я все делаю, — затарабанил Костя, — встанете, посмотрите. Все будет в лучшем виде.

— Смотри, если подведешь, так со Снежаной разведешься. И на теще женишься, — гарантировал я.

— А тесть? — принял он мои слова всерьез.

— А тестя вы усыновите. Ладно, дуй к своему дружку, порадуй его ответственным назначением.

Когда Костя выперся из спальни, я подумал о том, что грядущим событиям обрадуется не только Гарик. Главное, чтобы Марина с Сашей подготовили для них плодородную почву.

Когда Рябов уверял меня, что мы с ним еще на охоту сходим, он был недалек от истины. Только вместе с Сережей я охотиться не собираюсь, хотя бы потому, что не положено находиться в скраде вместе с напарником. Даже при охоте с загонщиками у каждого стрелка — свой номер. У меня сейчас всего два загонщика, но зверь куда опаснее раненого кабана. Так что, узнай Сережа о предстоящей охоте, он бы сделал все возможное, чтобы моя лицензия была аннулирована.

Три дня кряду Марина возила донельзя израненного директора «Козерога» на массаж и родоновые ванны. Весь обслуживающий персонал санатория уже понял: калеки подобного рода топчут землю исключительно по недосмотру природы. Одна коляска инвалидная чего стоит, о внешнем виде говорить не приходится. Кажется, я уже самого себя убедил, что таких спартанцы в пропасть кидали.

Две санитарки помогли Марине раздеть меня перед курсом лечения. Я до того стеснялся посторонних женщин, что пытался прикрыться исключительно действующей рукой. Хотя бы потому, что от такого вида мужчины эти девушки явно предпенсионного возраста с двадцатилетним стажем, похоже, давно отвыкли.

Стоило нам остаться наедине, как я ожил не хуже Ляхова после исполнения приговора суда о высшей мере. Вместо того, чтобы погрузиться в ванну и спокойно бездельничать, быстро оделся в заранее приготовленный наряд и остался собой доволен. Узкие джинсы, кроссовки «Найк», легкая курточка как нельзя больше подходили для предстоящего визита. Однако парик с усами я надевать не стал, а запросто сунул его в небольшую кожаную сумочку, повесил ее через израненное предплечье и посмотрел на Марину.

— Пожелай мне удачи, — тихо прошептал я.

— Иди к черту, — бросила секретарша. — Такое придумать, словно дилетант.

— Но-но, Марина, — буркнул я, откровенно радуясь сгустившимся за окном полуподвала сумеркам и ее замечанию. — Скажи честно, ты просто завидуешь.

— Это точно, — продолжала оставаться недовольной секретарша. — Если Сережа узнает, он мне матку наизнанку вывернет.

— Тебе вывернешь, — согласился я с ее замечанием, — если поддержка танкового корпуса гарантирована.

Продолжить свою мысль я не успел, потому что в небольшое окошко легко скользнул мой водитель.

— Вы тут пару нагоните, — посоветовал я на прощание. — Только не в прямом смысле слова. Главное, Саша, морду вороти, а задницы у нас примерно одинаковые, с пяти метров точно не различат. И скули, Саша, только тихо. Ну что, с Богом?

Саша молча кивнул головой, перевел взгляд на Марину и неожиданно брякнул:

— Бог-то Бог, но… Сережа и так… Если узнает, яйца мне оборвет.

— Да вы что, подговорились? — зло зашептал я. — Только не вздумайте тут трахаться в предчувствии возможного хирургического вмешательства со стороны Рябова. Привет.

Я легко подтянулся на водопроводной трубе, вошел ногами в открытое пространство окошка, прогнулся, очутился на прохладной земле и подхватил «дипломат». Чего они так переживают, все продумано, учтены самые мелкие детали, вплоть до того, что освещение здесь, как везде. И в самом крайнем случае, напрасно, что ли, Вершигора меня шерифом обзывал? Ничего, генерал, я тебе тоже загадок добавлю. Однако сейчас все мои помыслы направлены совершенно на другого военного. Он, правда, в отставке, но все равно я привык уделять внимание людям вне зависимости от чинов и званий. В конце концов для меня на первом месте всегда стояла личность человека, а не его общественное положение. Пусть даже этот визит — все равно, что тренировочный выстрел по суслику перед охотой на крупного зверя.