Энн Перри - Реквием в Брансвик-гарденс

Питт переставил посудину в более надежное место.

– Тогда остается Мэлори, – нахмурилась его супруга. – A он клянется, что не выходил из зимнего сада и не видел там Юнити… Хотя мы знаем, что в это самое время, пока он находился в саду, она заходила туда, благодаря пятну, оставшемуся на ее туфле.

– И он в это время не выходил из зимнего сада, – согласился Томас, – потому что на его ботинках пятна отсутствуют.

– Ты проверил это?

– Ну, конечно. И то же самое сделал Телман.

– Значит, она вошла в сад… a он не выходил оттуда… значит, он солгал. Почему? Если он мог доказать, что не выходил из зимнего сада, какая разница, входила она туда, говорила с ним или нет?

– Никакой, – согласился Питт, прикладываясь к чаю. Он вдруг почувствовал голод. – Не сделать ли мне тосты?

С этими словами он встал.

– Ты сожжешь их, – проговорила Шарлотта, также вставая. – Может быть, будет лучше, если я приготовлю завтрак? Яйца будешь есть?

– Да, будь добра. – Полицейский немедленно с улыбкой сел.

Миссис Питт бросила на него взгляд, говоривший, что она прекрасно поняла его уловку, однако охотно приготовит завтрак, но после того, как он снова разведет огонь.

Лишь через полчаса, когда они смаковали бекон, яйца, тосты и мармелад, Шарлотта возвратилась к теме.

– Однако пока что все это не имеет особого смысла, – проговорила она с набитым ртом. – Впрочем, если мы сумеем найти оригиналы этих писем, то, по крайней мере, сумеем доказать, что между Рэмси и Юнити не было никакой любовной интриги. Даже если не считать того, что тогда мы еще больше приблизимся к истине, сама честь требует от нас сделать это. Семья Парментеров убита горем. Миссис Парментер должна ощущать себя полностью преданной. Я не пережила бы, если бы вдруг обнаружилось, что ты способен писать подобные письма кому-нибудь, кроме меня.

Питт едва не поперхнулся беконом.

Его супруга залилась смехом.

– Ладно, такой стиль совершенно не отвечает твоей природе, – согласилась она.

– Совершенно… – булькнул он, с трудом проглотив очередной кусок.

– Однако нам нужно съездить к Парментерам и посмотреть, – руководящим тоном проговорила миссис Питт, берясь за чайник.

– Да, завтра я отправлю Телмана сделать это.

– Телмана! Он не узнает написанное клириком любовное послание даже в том случае, если оно окажется у него под носом!

– Вполне возможно, – сухо промолвил полицейский.

– По-моему, надо ехать нам с тобой. Сегодня как раз будет вовремя.

– Но сегодня воскресенье! – запротестовал Томас.

– Я знаю это. Наверное, у них никого не окажется дома.

– Наоборот, все будут дома!

– Ты не прав. Это же церковное семейство. Все они будут на воскресной службе. Возможно, будут отпевать Рэмси. Они все должны при этом присутствовать.

Питт медлил. Он хотел провести этот день в покое – дома, с женою и детьми. Но, с другой стороны, если они сумеют найти письма, это докажет, что Рэмси неповинен хотя бы в супружеской измене. Что, впрочем, теперь не особо важно. Однако чем дольше размышлял суперинтендант, тем больше хотелось ему немедленно установить истину. Поиск ее можно было отложить на завтра и заняться им, когда вся семья будет находиться дома. Однако в таком случае присутствие его в доме сделается более явным и более болезненным для всех. A сам он не получит от сегодняшнего дня никакого удовольствия, так как мысли его все равно будут устремляться к Рэмси Парментеру до тех пор, пока вопрос не найдет разрешения.

– Да… наверное, ты права, – согласился Томас, доедая последний ломтик бекона и протягивая руку к тостам и мармеладу. – Действительно, все можно сделать сейчас, не дожидаясь завтрашнего дня.

Шарлотта даже не представляла себе, что она может остаться на Кеппель-стрит, когда ее муж отправится в Брансвик-гарденс. Он же не сумеет правильно обыскать кабинет без нее! Так что вопрос о том, чтобы ей туда не ехать, даже не возникал.

Около парадной двери дома Парментеров они оказались без четверти одиннадцать, в самое удобное время для того, чтобы никого не застать дома – хозяева должны были уже находиться или в церкви, или на пути к ней. Дворецкий впустил их, проявив лишь легкое удивление при виде жены полицейского.

– Доброе утро, Эмсли, – с широкой улыбкой поздоровался Питт. – Сегодня за завтраком мне пришло в голову, что некие письма, способные уличить мистера Парментера в недостойном поведении, на самом деле могут иметь совершенно другое и вполне невинное объяснение.