Кристианна Брэнд: Не теряй головы. Зеленый – цвет опасности (сборник)

– Не с самого начала и не все, – сказал Барнс, обводя взглядом операционную. – Хотя, думаю, в конце концов все распознали симптомы. Возбуждение, румянец, блеск в глазах, сухость во рту, нарастающая апатия… – Обернувшись к майору Муну, он сказал с чисто профессиональным интересом: – Смерть наступила чрезвычайно быстро. Прошло не больше десяти минут, максимум четверть часа…

– Она ввела себе в вену, – пояснил майор Мун.

– Все это время вы ее поддерживали, Мун! – сердито воскликнул Кокрилл. – Если бы вы не стояли у нее за спиной, она свалилась бы гораздо раньше. – Инспектор пришел в ярость. – Вы все сообщники! Я привлеку вас к ответу…

Майор Мун оторвался от созерцания своих ботинок.

– Нет, Коки, вряд ли вам это удастся…

Глаза Идена сверкнули, Барнс поднял голову, а девушки с надеждой прислушались к уверенному голосу майора. Мун продолжил:

– Вы даже не знаете, отчего она умерла.

Румянец, блеск в глазах, возбуждение, переходящее в апатию и потерю сознания, смерть, наступившая с необычной быстротой, потому что «что-то» удалось ввести в вену… Предчувствуя недоброе, Кокрилл сердито спросил:

– И от чего же она умерла?

– Она умерла от укола морфия, который сделала себе сама, – сказал Иден, не в силах скрыть насмешку в голосе.

– Укола морфия? Морфия? – Кокрилл показал на лужицу на полу. – А это тогда что?

– Это противоядие, инспектор, – ответил майор Мун и добавил с мягкой улыбкой: – Которое вы выбили из моих рук.

Барнс и Фредерика сидели на веранде небольшого паба в Кенте, пили шанди [5]и ждали Вудс и Идена.

– Это пиво из пивоварни Уильяма? – спросила Фредерика, разглядывая бокал на свет.

– Скорее всего, – ответил Барни и добавил: – Бедный Уильям!

– Да никакой он не «бедный», – ехидно сказала Фредди. – Даже до… даже когда мы все были подозреваемыми, он флиртовал с Ночью и Днем, а недавно я встретила его по дороге из Годлистоуна с какой-то девицей под ручку.

– Он еще немного хромает, дорогая. Наверное, она его поддерживала.

– Да, как же, поддерживала она его! – сказала миссис Барнс.

Барнс обдумал эту новость.

– Знаешь, Фредди, я сильно сомневаюсь, что Уильям действительно любил Эстер. Ведь он ее почти не знал. Полагаю, Уильям просто флиртовал, а Эстер приняла это за нечто большее. Она совсем не знала жизни. С ее точки зрения, если молодой человек говорит, что он ее обожает, значит, он наверняка хочет на ней жениться. Уильям, похоже, не пропускает ни одного хорошенького личика, а Эстер отнеслась к нему слишком серьезно. Я не хочу сказать, что она была ему безразлична, что Уильям не собирался на ней жениться; однако вряд ли он был так безумно влюблен, что теперь никогда не оправится от потери.

– Думаю, он все же испытал серьезное потрясение, – заметила Фредерика.

– Пожалуй. Муну было нелегко найти в себе силы, чтобы все ему рассказать.

– Бедняга майор, – сказала Фредди, и на этот раз ее ровный голосок немного дрогнул, а большие серые глаза наполнились слезами. – Как это в его духе – вызваться рассказать обо всем Уильяму, который не переживал и вполовину так сильно, как он сам. Интересно, Вуди и Джарвис уже слышали?..

Вудс и Иден показались на дороге из госпиталя.

– Мы заказали вам парочку шанди, – сказал Барнс, пододвигая большие стеклянные кружки. – Может, хотите что-нибудь другое? Мы тогда эти возьмем себе.

По счастью, шанди было как раз то, что нужно для летнего вечера, после прогулки по пыльной дороге.

– Вы слышали про майора Муна? – спросила Вуди сразу после того, как одним глотком отпила половину пинты.

– Да, мы видели сегодня в «Таймс». – Фредди взяла газету с соседнего стола. – Вот что написано: «Военный врач награжден посмертно медалью «За отвагу при авианалете». Конечно, поступок действительно отважный, только напрасно он это сделал. Ему следовало знать, что у этой женщины не было шансов остаться в живых.

– Команда Хиггинса тоже знала, что у матери Эстер нет никаких шансов, – сказал Иден.

Фредерика уставилась на него.

– Ты думаешь, он именно из-за этого не оставлял усилий? Вроде как из-за Эстер?..

– Думаю, да. Очень жаль, что меня с ним не было.

– А я очень этому рада, милый, – немедленно отреагировала Фредерика. – Про меня не забыл?

– Очень характерное замечание, миссис Барнс, – смеясь, сказала Вудс.

– Я всего лишь хотела сказать, что если Барни погибнет, это затронет сразу многих людей, а у майора Муна не было ни семьи, ни родственников. Я думаю, он ни капли не боялся смерти. После смерти Эстер Мун был совершенно несчастен: ходил по больнице бледный, как привидение, работу делал почти что машинально, улыбался жалкой кривой улыбкой и даже шутил иногда, но при этом день ото дня худел, бледнел и становился все рассеяннее. Лично я даже рада, что он погиб во время авианалета. Я уверена, он не хотел дальше жить. Он слишком любил Эстер, чтобы быть счастливым после всего, что мы узнали.