Николас Блейк - Требуются доказательства. Бренна земная плоть (сборник)

– Думаете, Рэнч все выдумал?

– Уверен, так оно и есть, и очень хотелось бы знать зачем. О столь жалких попытках создать себе алиби мне вроде и слышать не приходилось. Так, подведем итоги. С точки зрения возможностей миссис Вэйл или Эванс – как, впрочем, и оба вместе – далеко опережают всех остальных. Не надо на меня глядеть с такой укоризной, молодой человек, свои сантименты можете оставить при себе. Далее следуют мистер Вэйл, Гэтсби и Рэнч; они идут голова в голову, хотя Рэнч среди них – темная лошадка. Ну а остальные – Тивертон, Гриффин, Симс, Маулди и Роза – застряли на старте.

– А как насчет мотива, сэр? – в голосе сержанта прозвучали разом уважение и тревога.

– Пока есть три варианта, – бросил суперинтендант. – Деньги, месть и молчание. По первому пункту выступают мистер либо миссис Вэйл; по второму – Симс либо Маулди; по третьему – миссис Вэйл и некто неизвестный.

– Да, для миссис Вэйл все складывается как-то неудачно. – Пирсон неловко поерзал на стуле.

– Месть кажется мне наименее вероятным мотивом. Взрослые не убивают детей только за то, что те их обидели. Деньги? Что ж, как я уже сказал, досточтимый мистер Вэйл – человек вполне состоятельный; иное дело – его жена, она в этом смысле может вызвать некоторые подозрения. Но я лично ставлю на пункт третий. Если паренек что-нибудь узнал об интрижке, то он из тех, кто наверняка раззвонил бы об этом на всю школу. Тут, естественно, в первую очередь думаешь о миссис Вэйл, хотя и о Розе я тоже не забываю. Что же касается соучастника, этого самого некто… – Армстронг выдержал многозначительную паузу.

– Эванса?

– Вы сами назвали имя. Молод, привлекателен, полная противоположность этого ископаемого – директора. Плюс – карандаш в стогу сена. Плюс – они оба, он и миссис Вэйл, обедают на воздухе – любопытное совпадение. Надо бы поближе присмотреться к этим птичкам.

Сержант допил виски с содовой и уставился на дно бокала, надо полагать, в поисках свежих мыслей.

– Одного не могу понять, сэр, – заговорил он наконец, – почему вы даже не рассматриваете возможность того, что убил Вимиса кто-то из его соучеников?

– Не волнуйтесь, это я тоже имею в виду. Разумеется, в таком случае это могла быть только слишком далеко зашедшая шутка. Подростки друг друга не убивают, к тому же я кое о чем просто забыл вам сказать. Я немного поболтал с двумя-тремя из старших ребят – в школе их называют старостами. Чтобы выйти из школы, надо обязательно спросить у них разрешения. Так вот, никто за таким разрешением не обращался. Но положим даже, несколько человек выскользнули незаметно. Положим, они насели на бедного Вимиса. Быть может, сделали вид, что душат или даже казнят его при помощи гарроты в виде шнура. Но, по заключению медиков, мальчика сначала задушили руками, а потом, для надежности, накинули на шею шнур. Так не шутят. Это умышленное убийство. К тому же я не верю, что такие глубокие царапины мог оставить мальчишка.

Сержанту показалось, что эти умозаключения, при всей их стройности, все же несколько шиты белыми нитками, так, словно Армстронг пытается опровергнуть определенную возможность, которую не изучал с присущей ему дотошностью. Пирсон добропорядочно подавил соблазн поинтересоваться, уж не подгоняет ли его начальник факты под свою версию, хотя, надо признать, резоны, выдвинутые против миссис Вэйл и Эванса, выглядят убедительнее других. Выдержав довольно продолжительную паузу, он тактично спросил:

– Правильно ли я понимаю, сэр, – главный констебль пока не собирается связываться с Ярдом? После того как вы раскрыли прошлогоднее убийство в Кроли, вряд ли он считает, что мы нуждаемся в сторонней помощи.

– Нет, на настоящий момент он оставляет расследование за мной, – с оттенком признательности ответил суперинтендант. – Иное дело, что к нам едет один малый, некий Стрейнджуэйс; это племянник заместителя комиссара. Сам он себя называет частным детективом, любителем, хотя на его счету несколько удачно проведенных дел. Эванс еще утром телеграфировал ему. Насколько я понимаю, они друзья, так что можно ожидать, что он будет всячески вставлять нам палки в колеса. Тем не менее остановится он в школе и, возможно, сумеет выяснить то, что мне хотелось бы знать больше всего.

– И что же это такое, сэр?

– Как убийце удалось выманить Вимиса туда, где он мог совершить убийство.

И снова Суини, дежурный по школе, звонит в колокольчик. Он что-то бормочет себе под нос, но слова его тонут в слитном гуле голосов, свидетельствующем о начале очередного учебного дня. Над школой все еще нависает тень смерти, но здесь его разрезают лучи привычного солнца. В общежитиях, где школьники носятся по коридорам, думая о неприготовленном уроке, матче по крикету, приближающихся каникулах, тень наиболее прозрачна. Подвижный и легкий ум молодости избавляется от тяжести, какой могла сковать его трагедия, и устремляется в вольный полет, хотя два-три пятна, не стертых еще солнечными лучами, угадываются и здесь. Учителя одеваются в своих крохотных монашеских кельях. Хотя за окнами уже радостно улыбается утро, ночь еще цепляется за свои права. Не отсюда ли, из какой-нибудь комнаты, исходит тьма, чтобы поразить все вокруг? Не здесь ли таится корень и центр зла, укрытый от света, как некий первобытный монстр? И, довольный содеянным, не погрузился ли этот монстр опять в дрему? Или выжидает – враг, скрывающийся за добродушной улыбкой, обыкновенным лицом, знакомым обликом?