Джорджетт Хейер - Смерть шута

Фейт повернулась и, всхлипнув напоследок, вышла.

В это время Раймонд, проводив Ингрэма и инспектора Логана, прошел в свою контору и стал разбирать накопившуюся на своем столе кучу писем. Все они были не слишком срочные, и он медленно распечатывал их, лениво просматривал и складывал на отдельно стоящий поднос. У него мелькнула холодная мысль, что рано или поздно его бумаги станет просматривать Ингрэм... Он открыл внутренний ящик стола, просмотрел содержимое и разорвал несколько документов. Он понимал, что жизнь его кончена. И он ощущал какое-то странное облегчение оттого, что его невероятные внутренние мучения последних дней близятся к концу. Через несколько часов полиции станет известна тайна его рождения, ведь совершенно ясно, что Джимми, подслушивавший тогда за дверью, все выяснил и теперь посвятит в это полицию. Нет, Раймонд не думал, что полиция поспешит обнародовать этот семейный секрет, но зато в глазах инспектора Раймонд сразу превратится в самого главного подозреваемого – и не исключено, что ему сразу же предъявят обвинение. А то, что он незаконнорождённый сын Пенхоллоу, обязательно сразу станет известно всем в Тревелине и в округе, так что лучше умереть прямо сейчас, не дожидаясь, пока к тому же самому его вынудит позор...

Нет, он не сможет вынести скандала, когда в местной газете появятся гнусные разоблачительные статейки, не сможет вынести вида Ингрэма, который торжественно вступит во владение наследством – наследством, которое еще неделю тому назад Раймонд считал своим... Раймонд не обладал особым воображением, но сейчас живо представлял себе все те унижения, которые предстоят ему, если он предпочтет жить – а не умереть.

Он снова принялся разбирать свои бумаги. Ладно, подумал он, пора кончать этот балаган. Когда меня не станет, мне ведь будет все равно, что обо мне скажут. Они решат, что это я убил отца, чтобы заставить его унести тайну моего рождения в могилу. Полиция прекратит дело, а Ингрэм не станет много трещать по поводу моего незаконного рождения, ведь мертвый я больше не буду ему мешать. А может быть, следователь даже не расскажет ему об этом. Однако об этом с целью шантажа может рассказать ему Джимми, угрожая разнести всю историю по округе. Но это уж будут проблемы Ингрэма. Он, надо думать, сумеет справиться с Джимми.

Раймонд открыл правый нижний ящик стола и достал оттуда небольшой револьвер. Это был револьвер Ингрэма, тот привез его с войны. Он как оставил его в Тревелине, так и забыл о нем. Раймонд, хотя никогда не использовал его, содержал оружие в отличном состоянии. Механизм был смазан, была коробка с патронами. Раймонд зарядил револьвер и положил его на стол перед собой. Потом он запер сейф, машинально приводя все в комнате в порядок. Оглядевшись, он нашел, что теперь все лежит на месте. Все было готово.

Он поднапрягся, вспоминая, все ли в порядке с бухгалтерией. Ему хотелось бы, чтобы Ингрэм нашел дела в безупречном состоянии. Хотя, с другой стороны, не все ли теперь равно, что подумает о нем Ингрэм после? Потом он вдруг вспомнил о молодом жеребце по кличке Дьявол, и ему страстно захотелось посмотреть на него еще раз. За последние дни у него просто не было времени для этого. Черт возьми, сентиментальное желание, подумал Раймонд, но мне действительно этого хочется. Почему бы не сделать этого сейчас, напоследок?

Но оставалось еще несколько хозяйственных вопросов, с которыми Ингрэм, безусловно, столкнется в течение ближайших двух-трех недель. Раймонд обмакнул перо в чернильницу и стал писать письмо Ингрэму.

Это было странное предсмертное письмо, в котором сухим языком излагались деловые вопросы и предлагались некоторые пути их решения; в этом послании не было ни единого намека на то, что Раймонд собирался сделать с собой... Он приложил листок с описью необходимых документов, вложил письмо в конверт, сунул туда же ключи от своего сейфа. Потом надписал конверт и запечатал его сургучом.

Конверт он оставил прямо на пюпитре и тяжело поднялся из-за стола, положив револьвер в карман. В пепельнице на столе лежала его трубка с не вытряхнутым табаком, и он протянул руку, чтобы выбить его. Потом до него дошло, что курить эту трубку ему больше не придется и он с легкой улыбкой просто бросил ее в мусорный ящик...

Он окинул свою комнату прощальным взглядом. Да, Ингрэм не станет поддерживать здесь такой идеальный порядок... Он неряшлив, и все важные бумаги у него вечно навалены кучей... Даже трудно себе представить Ингрэма, хозяйствующего в этой комнате... И вообще – в Тревелине... И Раймонду стало больно от мысли, что Ингрэм может пустить на ветер поместье, которое Раймонд, худо ли бедно, но вел все эти годы...