Агата Кристи - Том девятый. Выпуск II

– Не доверяла властям. Говорила, что двести своих кровных фунтов она им отдала, больше не дождутся. Она прятала деньги в таком месте, откуда могла взять их в любую минуту. Кое-кому она сама об этом сказала. Они лежали под незакрепленной половицей в ее спальне – проще тайника и не придумаешь. Джеймс Бентли не стал отрицать, что знал о тайнике.

– Очень любезно с его стороны. А племянница с мужем – они тоже знали?

– Да, конечно.

– Теперь возвращаемся к моему первому вопросу. Как миссис Макгинти рассталась с жизнью?

– Это случилось вечером двадцать второго ноября. Полицейский врач определил, что смерть наступила между семью и десятью вечера. Она поужинала – копченая селедка, хлеб и маргарин. Обычно, как я выяснил, ужинать она садилась в половине седьмого. Если в тот вечер она не нарушила своего распорядка, состояние органов пищеварения позволяет считать, что смерть наступила между половиной девятого и девятью. Джеймс Бентли, по собственному признанию, в тот вечер гулял от семи пятнадцати до девяти. Почти каждый вечер он с наступлением темноты выходил на прогулку. Из его рассказа следует, что он вернулся с прогулки в девять часов (у него был свой ключ) и сразу поднялся в свою комнату. Для летних жильцов миссис Макгинти поставила во всех комнатах умывальные раковины, так что умылся он у себя. Почитал минут тридцать, потом лег спать. Ничего необычного не видел и не слышал. Утром спустился в кухню, но никого там не застал, не было и признаков того, что готовился завтрак. Дальше он, немного поколебавшись (так он говорит), постучал в дверь миссис Макгинти, но ответа не получил.

Он решил, что она проспала, но будить ее стуком в дверь ему не хотелось. Вскоре пришел булочник, тогда Джеймс Бентли поднялся наверх и постучал в дверь хозяйкиной спальни снова, а потом булочник пошел к соседке, некой миссис Эллиот, и привел ее с собой, она в конце концов наткнулась на тело и подняла крик на всю округу. Миссис Макгинти лежала на полу в гостиной. Ее ударили по голове чем-то вроде секача с очень острой кромкой. Она скончалась мгновенно. Ящики были выдвинуты, вещи раскиданы по полу, а в тайнике под незакрепленной половицей в спальне – кто-то ее поднял – было пусто. Все окна закрыты, ставни заперты изнутри. Никаких следов вторжения извне.

– Выходит, – подытожил Пуаро, – либо ее убил Джеймс Бентли, либо она впустила убийцу сама, пока Бентли гулял?

– Именно так. Это не был какой-то налетчик или грабитель. Кого же она могла впустить? Кого-то из соседей, племянницу либо ее мужа. Вот весь ее круг. Соседи явно ни при чем. Племянница с мужем в тот вечер были в кино. Есть вероятность – крошечная, – что один из них вышел из кино незамеченным, проехал на велосипеде три мили, порешил старушку, спрятал за домом деньги и опять-таки незаметно вернулся в кино. Мы проверили и эту версию, но она никак не подтвердилась. И потом – зачем прятать деньги за домом миссис Макгинти? Забрать их оттуда не так просто. Уж лучше где-нибудь на обратной дороге – целых три мили. Нет, спрятать их за домом можно было только в одном случае…

Пуаро докончил за него:

– …если вы живете в этом доме, но не хотите прятать деньги у себя в комнате или где-то внутри. Другими словами, положить деньги туда, где они лежали, было с руки Джеймсу Бентли.

– Все так. Куда ни кинь, откуда ни погляди, натыкаешься на Бентли. А кровь на рукаве – это что?

– Как он это объяснил?

– Сказал, что, кажется, за день до этого он зацепился за тушу в лавке мясника. Вранье! На рукаве была кровь человека.

– И что, он так и твердил свое?

– Если бы. На суде он запел совсем другую песню. Ведь на рукаве оказался еще и волос, на котором была кровь, волос с головы миссис Макгинти. Это уже надо было как-то объяснять. Он признался, что вечером, вернувшись с прогулки, зашел в гостиную. Вошел, по его словам, сначала постучавшись, и увидел ее на полу, мертвую. Он наклонился и тронул ее, чтобы удостовериться, так он сказал. И тогда совсем потерял голову. При виде крови его будто бы всегда начинает мутить. Он ушел к себе в комнату в состоянии шока и там рухнул без чувств. А наутро у него не хватило смелости признаться, что ему уже все известно.

– Звучит сомнительно, – заметил Пуаро.

– Да, согласен. И все же, – задумчиво произнес Спенс, – возможно, так оно и было. Простому человеку, даже присяжным в это поверить довольно трудно. Но такие люди мне попадались. Я не о том, что он рухнул без чувств. Я о другом: некоторые просто не способны принять ответственное решение. Это люди застенчивые, робкого десятка. Вот, скажем, он входит и видит – она мертвая лежит на полу. Он знает: надо что-то сделать, вызвать полицию, кликнуть соседей – в общем, поступить как положено. А он празднует труса. Ход мысли примерно такой: я мог про это ничего не знать. Мог сюда и не заходить. Вот и пойду спать, будто и не был здесь вовсе… Ну а за всем этим, понятное дело, стоит страх – вдруг заподозрят, что это его рук дело? Э-э, нет, уж лучше помалкивать, держаться от этой истории подальше – и наш простофиля увязает по самую шейку.