Рут Ренделл - Со смертью от Дун

Похоже, Парсонс был прав насчет кошелька и ключа. Их так нигде и не нашли.

Зимою дом отапливался только при помощи двух каминов, а вода нагревалась кипятильником. Вексфорд послал Гейтса осмотреть камины и порыться в мусорном баке. Последний раз его опорожняла в понедельник муниципальная служба Кингсмаркхэма, но нигде не было даже следа пепла. В столовой решетку камина прикрывала газета, слегка присыпанная сажей, от 15 апреля.

Парсонс сказал, что выдал жене в прошлую пятницу пять фунтов на хозяйство. Насколько он знал, с прошлой недели у нее сэкономленных денег не оставалось. Гейтс, обыскав посудный шкаф, нашел на одной из полок две скатанных в трубочку фунтовых купюры в жестянке из-под какао. Если миссис Парсонс получила всего пять фунтов в пятницу и на эти деньги закупила еду для себя и мужа на четыре-пять дней, оставив два фунта на конец недели, то, похоже, в ее пропавшем кошельке в лучшем случае могло быть несколько шиллингов.

Вексфорд надеялся найти ежедневник, записную книжку или письмо, которое могло бы ему хоть чем-то помочь.

На бронзовой полочке для писем в столовой рядом с камином были только счет за уголь, письмо от фирмы по установке центрального отопления (в конце концов, миссис Парсонс могла иметь свои мечты?), два купона на мыло и смета от поставщика на штукатурку и устранение потеков на кухонной стене.

— У вашей жены совсем нет никаких родственников, мистер Парсонс? — спросил Вексфорд.

— Только я. Нам хватало друг друга. Маргарет с трудом заводила… заводит друзей. Я вырос в детском доме, а когда Маргарет потеряла мать, она жила у тетки. Но ее тетка умерла, когда мы познакомились.

Где это было, мистер Парсонс? В смысле, где вы встретились.

— В Лондоне. В Болхэме. Маргарет преподавала в подготовительной школе, а я снимал комнату в доме ее тетки.

Вексфорд вздохнул. Болхэм! Ареал поиска расширялся. Но все равно никто не поедет за сорок миль без пальто или сумочки. Он решил пока оставить Болхэм в покое.

— В понедельник вечером никто не звонил вашей жене? Она не получала никакого письма вчера утром?

— Никто не звонил, не приходил, и не было никаких писем. — Парсонс словно бы гордился своей пустой жизнью, как будто она была свидетельством респектабельности. — Мы сидели и разговаривали. Маргарет вязала. Кажется, некоторое время она разгадывала кроссворд. — Он открыл шкафчик, где лежали тапочки, и достал с верхней полки вязанье на четырех спицах синей нитью. — Закончит ли она его когда-нибудь… — сказал он, сжал шерстяной клубок и стиснул спицы в ладони.

— Не беспокойтесь, — с ложной искренностью и надеждой сказал Вексфорд. — Мы найдем ее.

— Если вы закончили в спальне, я бы пошел и снова лег. Доктор дал мне снотворное.

Вексфорд послал за своими сотрудниками, какие будут под рукой в участке, и отправил их обыскивать пустые дома в Кингсмаркхэме и окрестностях, еще уцелевшие поля между Хай-стрит и Кингсбрук-роуд, а днем и сам Кингсбрук. Они отложили обследование водоемов до закрытия магазинов, чтобы люди разошлись по домам, но все равно на мосту собралась толпа, которая пялилась через парапет на возившихся в грязи полицейских. Вексфорд, который особенно ненавидел это омерзительное любопытство, эту страсть к жутким зрелищам, едва скрывающуюся за маской сочувствия, смерил их злым взглядом и попытался уговорить разойтись, но они все равно возвращались по двое-трое. Наконец, на закате, когда сотрудники полиции прошли далеко на север и юг от города, он приказал прекратить поиски.

Тем временем Рональд Парсонс, накачанный амиталом натрия, заснул на своем бугристом матрасе. Первый раз за полгода пыль начала покрывать туалетный столик, железную каминную полку и линолеум.

Утром в среду курьер пекаря, недавно принятый на работу, заехал на ферму, расположенную по пути из Кингсмаркхэма в Помфрет, владельцем которой был некий Прюэтт. Там никого не оказалось, так что он оставил большую буханку белого и маленькую черного на подоконнике и пошел назад к своему фургону, не закрыв за собой ворота.

В них ткнулась мордой корова. Ворота распахнулись. Остальное стадо, с десяток коров, последовало за нею и потопало прочь по извилистой тропинке. К счастью для мистера Прюэтта (поскольку дорога, по которой они шли, была проселком), их внимание привлекли заросли осота на опушке маленького леска. Одна за другой они побрели через опушку, сгрудились у осота и стали его жевать, постепенно уходя в заросли. Шиповник тут был густой, а лес — темный. Осота и сочной травы больше не было. Заблудившиеся и испуганные, коровы стояли на месте и мычали, зовя на помощь.