Эллен Макклой - Макклой Э. Убийство по подсказке. Уэстлейк Д. «361». Макдональд Д. Д. «Я буду одевать ее в индиго»

Мильхау, однако, продолжал говорить спокойным, уравновешенным тоном.

— Будете получать пятьдесят долларов в неделю.

— Пятьдесят зелененьких и не произносить ни строчки? — нервно улыбнулся Рассел. — Похоже, что здесь что-то нечисто!

— Дело в том, что у меня нет времени и я не могу подыскать на эту роль профессионального актера за короткий срок, — уверенно ответил Мильхау. — Более того, у вас будет только одна репетиция. Потом, если все пойдет хорошо, подпишем контракт.

— Хорошо. Это меня устраивает. — Рассел весь сиял от удовольствия, словно он только что отыскал горшочек, полный золота, в том месте, где из земли поднимается к небу радуга.

Вновь яростно хлопнула дверь. На этот раз вошла не секретарша, а Родней Тейт. Его хирургическая сумка совсем не вязалась с аккуратным твидовым пиджаком и фланелевыми бриджами. Он коротко кивнул Базилю, проигнорировал Рассела и напрямик направился к столу, за которым восседал Мильхау. Перед его носом он перевернул вверх дном сумку и высыпал на стол ее содержимое: посыпался набор блестящих хирургических инструментов.

— Послушай, Сэм. Я хочу, чтобы ты запер все это в сейф в присутствии свидетелей…

— Но… — начал было возражать ему Мильхау.

— И выдай мне квитанцию! — не щадя чувств своего шефа, продолжал Род. — Если мне сегодня придется выйти на сцену вечером с этой сумкой, то она будет пуста. И теперь никто не станет утверждать, что я — единственный человек на сцене, которого видели с ножом в руках.

— Хорошо, хорошо! — торопливо запричитал Мильхау, с опаской озираясь на Рассела. — В другой раз…

— Нет, только сейчас, и немедленно! — Голос Рода, казалось, срывался от негодования, хрипел. — Вам не удастся вновь провести меня!

— Да хорошо же, хорошо! — Нахмурившись, Мильхау встал со своего кресла и направился к сейфу, встроенному в стену. Его толстые пальцы-сосиски повертели замок, и массивная дверца открылась. Он брал инструменты — ножи, скальпели, зонды, зажимы — за ручки и бросал их по одному в сейф.

— Отлично, — сказал Род, вздохнув с облегчением. — Теперь можешь запереть дверцу.

Мильхау со стуком прихлопнул дверцу и опять принялся возиться с замком. Род протянул пустую сумку Базилю.

— Призываю вас засвидетельствовать, что сумка пуста. Пошарьте внутри рукой и убедитесь в этом. — Сумка действительно была пуста. Род повернулся к Расселу.

— Теперь вы!

Рассел заглянул в сумку.

— Там ничего нет, но… я просто не понимаю…

— Я хочу, чтобы видели все, что если сегодня что-нибудь случится на сцене, то я буду ни при чем, — объяснил ему Род.

— Здравствуй, Сэм!

Трое все разом повернулись к двери и увидели стоявшую там Полину. Она была похожа на школьницу — без шляпы, в туфлях на невысоких каблучках, в пальто спортивного покроя, с портфелем в руках. На ее юном свежем лице не осталось и следа напряжения и переживания того памятного дня. Войдя в кабинет, она кивнула Базилю в так приветствия и еще более небрежно — Роду.

— Я принесла эскизы для нового платья Ванды.

— Новое платье Ванды? — воскликнул Мильхау и воздел обе руки к небу. Потрясая ими, он закричал: — Скажите мне, это дирекция театра или сумасшедший дом? Какое еще платье?

— Для выхода ее в первом акте, — спокойно ответила Полина. — Ванда категорически заявила, что ни за что не наденет снова свое прозрачное золотистое платье.

— Почему? Оно стоит кучу денег!

— Ну… — Полина чуть заметно улыбнулась. — В тот вечер его изрядно помяли.

— Почему нельзя его выгладить?

— Перестань, Сэм. Будь человеком. Зачем еще больше ее травмировать? После того, что произошло, она просто не может снова появиться на сцене в своем золотистом платье.

Полина открыла портфель и положила эскизы на стол.

— Не понятно, почему, собственно, не может, — бормотал он, с любопытством разглядывая карандашные наброски Полины. — Что такое? Почему не желтое? Ванда всегда носит желтые или золотистые наряды под цвет своих глаз.

— На этот раз она все хочет сделать по-другому, — терпеливо объясняла ему Полина. — Все должно быть решено в белом цвете — горностай, вельвет и бриллианты.

Мильхау нахмурился.

— Как ты собираешься ухитриться и изготовить все это к сегодняшнему вечеру?

— У нее есть собственная накидка из горностая и бриллианты. Розамунда обещала все привезти сюда, в театр, в 6.30. Все очень просто. Нужно только добавить несколько кусков вельвета и все сшить.

— Ладно, делай, что хочешь, — Мильхау сделал рукой такой жест, словно хотел отставить ее подальше от стула.