Дэн Симмонс - Пятое сердце

– Если допустить, что ваш теоретический первомайский убийца… – начал полковник Райс.

– Ничего теоретического в Лукане Адлере нет, полковник, – отрезал Холмс.

– Ладно, будем считать, что этот ваш стрелок будет искать высокое, устойчивое и уединенное место. Это может быть окно или галерея. Предлагаю обойти все четыре Больших павильона и Перистиль. Например, начиная с Машиностроения и дальше по часовой стрелке.

– Отличная мысль, полковник, – сказал Холмс.

Крыша Павильона машиностроения целиком состояла из куполов, арок и ренессансно-испанских финтифлюшек. По мнению Джеймса – которым никто не интересовался, и потому писатель оставил его при себе, – всякий уважающий себя снайпер умер бы от такой дурновкусицы, не успев сделать выстрел. Однако полковник Райс, Драммонд и Холмс сосредоточили все внимание на лоджии второго этажа, которая тянулась вдоль восточной стены здания от площади с восточной стороны Административного корпуса (откуда трибуна президента будет как на ладони) до выхода к железнодорожным путям.

– Сюда можно затолкать тысячу человек, – заметил Драммонд, словно обращаясь к самому себе.

– Больше, – ответил полковник Райс. – Если поставить между коринфскими колоннами в десять-пятнадцать рядов, то и пять тысяч влезет.

– Для стрельбы из винтовки тесновато и нервно, – заметил Холмс.

– Нервно? – переспросил Джеймс.

Холмс быстро улыбнулся, не разжимая губ.

Полковник Райс привел их к Павильону сельского хозяйства, зданию в классическом стиле, заключавшему в себе полмиллиона квадратных футов выставочного пространства. На подходе к павильону Райс посоветовал взглянуть на позолоченную статую Дианы работы Огастеса Сент-Годенса. Богиня, венчающая купол павильона, стояла на одной ноге и натягивала лук.

– Ее собирались поставить на крышу нового небоскреба на Мэдисон-сквер-гарден, – проворчал Райс, – но она оказалась непомерно велика. А здесь из нее получился отличный флюгер.

У входа Джеймс засмотрелся на десятки работающих ветряных мельниц всех мыслимых размеров и форм – деревянных, стальных, чугунных, – заполнивших пространство между павильоном и лагуной.

– Такой армии устрашился бы и Дон Кихот, – заметил Джеймс.

Остальные глянули на него и ничего не сказали.

– Если вы голодны, джентльмены, – сказал Райс, когда все четверо начали подъем на галерею, – то знайте, что Канада выставит в этом павильоне круг сыра весом двадцать две тысячи фунтов. Он заключен в металлическую форму, и канадцы говорят, тысяча шестьсот молочниц подоили десять тысяч коров, чтобы получить двадцать семь тысяч галлонов молока, ушедших на изготовление этого сыра.

– Поразительно интересные факты, – сказал Холмс, который, в отличие от Джеймса, ничуть не запыхался на бесконечной лестнице. – А теперь, узнав их, я удалю их из памяти.

Джеймс подумал, что это просто фигура речи, но полковник Райс остановился и взглянул на Холмса:

– Вы это умеете, сэр? Выбрасывать факты из памяти?

– Мне приходится это делать, – серьезно ответил Холмс.

– Почему? – спросил полковник.

– Я имею несчастье запоминать все, поскольку родился с тем, что нынешние эксперты называют «фотографической памятью», – сказал Холмс. – Покажите мне журнальную страницу, и я, проглядев ее, смогу воспроизвести каждое слово, запятую и точку. Однако разум – тесный чердак, как я однажды пытался объяснить моему товарищу доктору Ватсону, и человек моей профессии должен внимательно следить, что туда помещает. Если я понимаю, что некоторые сведения не помогут мне в расследованиях – скажем, факт, что Солнце не ходит вокруг Земли, или точный вес канадского сыра, – то я просто убираю их из памяти.

– Убираете? – недоверчиво переспросил Джеймс.

– Я представляю себе красную кнопку «удалить», мысленно нажимаю ее, и воспоминание исчезает, – сказал Холмс. – Иначе бы мой мозг превратился из идеально настроенной машины в огромный мешок ненужных вещей.

– Кнопка «удалить»… – Полковник Райс покачал головой. – Надо ж такое выдумать…

Пятница, 14 апреля, 14:45

Мистер Драммонд, Холмс, Джеймс и полковник обошли верхние уровни Павильона сельского хозяйства, Перистиля, исполинского Павильона изящных искусств и мануфактур, южную галерею Павильона электричества, затем наспех перекусили во временной рабочей столовой под брезентовым навесом.