Дэн Симмонс - Пятое сердце

– Чрезвычайно мило со стороны Жозефины было выбрать для появления на свет двадцать девятое декабря, – говорил молодой писатель, – поскольку мой день рождения тридцатого, а Кэрри – тридцать первого. Очень удобно и логично.

Доктор Гренджер, чей нос уже покраснел от выпитого, но дикция оставалась превосходной, спросил, стало ли с прибавлением семейства теплее в «Райском коттедже», как Киплинг назвал их с Кэрри домик под Баттлборо.

– Сама девочка еще так мала, что тепла от нее не много, – рассмеялся Киплинг, – но, когда ходишь взад-вперед всю ночь, пытаясь ее укачать, поневоле согреешься.

Разговор перескакивал с одной темы на другую, однако Генри Джеймс постоянно возвращался мыслями к невероятным событиям сегодняшнего дня и необходимости поскорее сообщить о них Шерлоку Холмсу.

Киплинга и Рузвельта расспрашивали об их любимом клубе «Космос», расположенном на противоположной стороне Лафайет-сквер и объединившем Тейло-хауз и дом Долли Мэдисон. И Киплинг, и Рузвельт были фанатиками дикой природы, а «Космос», самый элитарный и влиятельный мужской клуб Америки, отражал эту их страсть.

– Да, пять лет назад мы и впрямь создали там нашу маленькую организацию под названием «Национальное географическое общество», – говорил Рузвельт.

Киплинг рассмеялся какой-то своей мысли и на просьбу объяснить, в чем дело, сказал:

– Извините. Я просто вспомнил, как Теодор впервые представился клубу с намерением вступить. Двадцать старейших членов разложили на столе в главном зале несколько сот разрозненных ископаемых костей и спросили Теодора, может ли он что-нибудь здесь определить.

– И что? Смог? – спросил Кларенс Кинг, который, очевидно, знал ответ и заранее широко улыбался.

Киплинг снова хохотнул. Джеймс подумал, что у него приятный смех, мужской, звучный. И Киплинг никогда не смеялся зло на чужой счет. Он сказал:

– В следующие несколько часов Теодор не только определил все кости до единой, но и разложил их по отдельным скелетам вымерших или существующих животных – только что проволокой не скрепил, – при этом без остановки объясняя, где эти животные жили, что ели, на кого охотились и как размножались.

– С тех самых пор Тедди – звезда клуба «Космос», – заметил Джон Хэй, словно не замечая, как скривился Рузвельт от своего детского имени.

Остальные, включая Генри Джеймса, принялись сыпать другими забавными житейскими анекдотами, но еще до того, как открыли четвертую бутылку, Киплинг попросил Рузвельта поделиться историей «про гризли в дакотском осиннике».

Рузвельт улыбнулся и начал рассказ. Он говорил сжато, тщательно дозируя подробности, однако история чрезвычайно позабавила Генри Джеймса. Огромный гризли был стар и близорук – почти слеп. Рузвельт, потерявший очки на спуске с крутого лесистого холма, тоже почти ничего не видел. Первым выстрелом он промахнулся.

– Я не попал медведю в сердце, зато попал в зад, – говорил Рузвельт, следуя первому правилу настоящего рассказчика: никогда не улыбаться собственным словам. – Медведь убежал в осинник, такой густой, что я почти не мог туда протиснуться. К тому же мне – особенно без очков – вовсе не хотелось протискиваться в лесок, где мы с мистером Гризли можем встретиться внезапно, до того, как я успею поднять ружье. А зверь был в то утро расположен отнюдь не благодушно…

Целый час Рузвельт пытался выманить медведя, потом все же залез в осинник, держа в зубах длинный нож и раздвигая деревца дулом винчестера. Представив эту картину, все за столом рассмеялись, и Джеймс вместе со всеми.

– Слепой выслеживал слепого, – сказал Рузвельт. – Однако в конечном счете медведь оказался более слепым. Или я – более удачливым.

Джеймсу понравилась история – он не сомневался, что она подлинная, – однако рассказ напомнил ему, что никто из них – ни Кинг, ни Рузвельт, ни он сам – не упомянул о попытке ограбления, которая произошла всего сорок минут назад. Генри Джеймс не знал, каков этикет в обсуждении уличных драк, – может, джентльмен не хвастается, если вышел победителем. А может, Кинг и Рузвельт оберегали его от смущения, в точности как уберегли от жестоких побоев, если не смерти, меньше чем часом раньше. Джеймс сделал мысленную заметку, что именно так должен вести себя его герой, если тому случится отправиться на обед к друзьям после сходного инцидента.

Впрочем, признался себе Джеймс, едва ли кому-нибудь из его персонажей выпадет попасть в сходную переделку.