Александр Трапезников - Мышеловка

— Мой шофер отвезет вас к вашему дому.

— Нет, пусть лучше вернет на то же место, где взял.

— Как вам будет угодно. Загляните ко мне перед отъездом.

— Боюсь, что это будет не скоро, — упрямо сказал я, чем вызвал его досадливую усмешку. Он хотел еще что-то сказать мне, но передумал. Мы попрощались.

Уже спускаясь по лестнице в сопровождении бритоголового, я мельком увидел быстро прошедшего по коридору человека, который скрылся за дверью. И хотя он был в поле моего зрения лишь пару секунд и я не смог четко разглядеть лица, но мне показалось, что я его знаю. И только потом, в джипе, я вспомнил и, пораженный, откинулся на спинку. Нет… слишком невероятно. Этот человек… напоминал мне — меня. Словно я посмотрел в зеркало и увидел за своей спиной неясное отражение своего двойника… Какой-то странный оптический обман рождался в этом поселке. Еще одна загадка начинала вырастать передо мной в Полынье.

Я сделал еще один рейд в продуктовый магазин, а затем сложил консервы на кухне, бутылки отнес в подвал, где было попрохладнее, и пошел бродить по поселку. Угрозы Намцевича (если это были действительно угрозы, а не игра моего воображения) на меня мало подействовали. В гораздо большей степени меня озадачило странное видение двойника. Но, может быть, этот человек, которого я видел со спины и чуть-чуть в профиль, — лишь плод моей разыгравшейся фантазии? Ну есть в его охране человек, чем-то похожий на меня, так что из того? Разве это повод для беспокойства? Да и мог ли я за пару секунд идентифицировать его с собой? Конечно же нет. Все это чепуха, не стоящая и ломаного гвоздя. Понемногу я стал забывать об этом происшествии. Теперь меня заботило другое. Слишком много людей, по моим подсчетам, оказывалось причастными в той или иной степени к загадочной смерти деда. Я стал перебирать их в памяти. Итак, начнем с доктора Мендлева, для которого дедуля был профессиональным конкурентом и само существование которого подрывало его материальное благополучие. Это могло явиться поводом для убийства, но способен ли сам доктор с его врожденной интеллигентностью на преступление? Следующим шел пекарь Раструбов, чьи угрозы прозвучали вслух, после того как дед врезал ему по харе. Здесь надо было выяснить причину ссоры и уж после делать выводы: достаточно ли она серьезна? Подобная же ссора произошла и с кузнецом Ермольником, и дед требовал от своего друга вернуть ему какую-то вещь. Могла ли эта вещь послужить мотивом убийства? Не ясно. Поскольку я вообще не знал, о чем идет речь. Четвертый подозреваемый — проповедник Монк, которого вспыльчивый дед оттаскал за бороду. С Монком мне еще предстояло встретиться, и я оставил его на закуску. Сильные подозрения вызывал прячущийся где-то здесь, в Полынье, сын продавщицы Зинаиды, уже совершивший серию убийств в Мурманске. Еще два человека находились у меня на крючке: поселковый староста Илья Горемыжный (мотив — ценная и редкая трость) и милиционер Петр Громыхайлов. В последнем случае не было никаких разумных объяснений, кроме шутливо-пьяного признания. Но пьяные иногда выбалтывают то, чего не скажет трезвый ни при каких условиях. И потом, Громыхайлова могли просто-напросто нанять для совершения убийства. Кто? Тот же Намцевич. Этот хозяин феодального замка вызывал у меня наибольшее опасение. Во-первых, он был явно ненормален. А во-вторых, какая-то ниточка связывала его с дедом. И эту ниточку он мог оборвать специально, чтобы спрятать концы в воду… Именно в воду, кольнуло меня, в озеро. Итак, восемь подозреваемых, восемь потенциальных убийц. Кто же из них? Но вполне вероятно, что существовал еще кто-то девятый, пока неизвестный мне, искусно скрывающийся за какой-то невинной маской. Им мог оказаться кто угодно. Кто-то из жителей поселка. Например, учитель. Или спирит Дрынов. Или кто-то из рыбаков. Или даже тетушка Краб. Почему нет? Я уж не говорю о таинственной Девушке-Ночь, в существование которой мне отчего-то хотелось верить. Я шел по поселку и подозревал каждого встретившегося мне человека, будь то ковыляющая бабулька с корзиной или нагловатый подросток с сигаретой в зубах. Все они казались мне какими-то выползшими из-под земли уродами, фантомами, выбравшими для своего пребывания поселок Полынью, и я — приезжий чудак — был единственным живым человеком среди них. Наступит час, и все они набросятся на меня, будут терзать и рвать на части, вернувшись в свое настоящее обличье нелюдей, монстров. Возможно, так же они поступили и с дедом.