Энтони Беркли - Тайна семьи Вейн. Второй выстрел

– Вы не против, если я закурю? – спросил Энтони, доставая трубку.

– Конечно, нет. Мне самой иногда хочется выкурить сигарету. Не беспокойтесь, пожалуйста, – быстро добавила она, заметив, что Энтони начал похлопывать себя по карманам. – Сигареты у меня в сумочке, я курю только этот сорт. – С этими словами она вынула из сумки портсигар, а Энтони, чиркнув спичкой, дал ей прикурить, после чего прикурил сам. Сделав пару глубоких затяжек, девушка тяжело вздохнула.

– Что касается меня, то рассказывать особенно нечего. Четыре месяца назад я жила в Лондоне, без гроша в кармане, и так было почти все время в течение последних семи лет. Мой отец был армейским офицером и погиб во Франции в одна тысяча девятьсот семнадцатом году, когда мне исполнилось пятнадцать лет. От него я получила в наследство двести фунтов. Кроме того, мне регулярно выплачивают пенсию в связи с потерей кормильца, которой может хватить на жизнь, если питаться рисом, запивая его водой. – Она замолчала, словно что-то обдумывая. Потом продолжила: – К сожалению, я отношусь к категории «нежеланных детей», так как отец женился на моей матери не по любви, а в связи с ее беременностью. Своей матери не помню совершенно, так как она умерла, когда я была еще маленьким ребенком. Ее отец подвизался на ниве незаконных спекуляций ценными бумагами и дважды попадал из-за этого в тюрьму. Возможно, по этой причине ему удалось уговорить моего отца – совсем молодого тогда офицера – взять в жены мою мать. Но мой отец показал себя благородным человеком и ни разу даже не намекнул мне, что женился не по любви, а по… хм… необходимости. Так что не подумайте о нем чего дурного. Он был очень милым человеком. А об обстоятельствах этого брака и о том, что я «нежеланный ребенок», мне сообщили другие очень милые люди.

– Послушайте! – воскликнул Энтони, искренне опечаленный ее историей. – Вы вовсе не обязаны рассказывать мне то, что вам неприятно. Я имею в виду…

– А почему бы и нет? – жестко спросила девушка. – Почему, в самом деле, мне не рассказать вам все как есть? Тот полицейский инспектор, что у меня побывал, знал, похоже, все темные пятна моей жизни не хуже меня самой. К тому же не лишено вероятности, что моя неприкрашенная биография появится на страницах всех завтрашних газет.

– Но… – начал было Энтони, потом заерзал на месте и замолчал, не зная, что сказать. Некоторое время в воздухе висела гнетущая тишина.

– Короче говоря, из-за этого брака моего отца отлучили от семьи, – наконец продолжила девушка. – Ее члены не захотели иметь с ним ничего общего. Но обо мне они все-таки вспомнили. Один из братьев послал адвокату отца пятьсот фунтов с тем, чтобы эти деньги использовались на мое образование и достойное существование, пока я не достигну совершеннолетия и не смогу сама зарабатывать себе на хлеб. Но кроме этого, никто из моих так называемых родственников ничего для меня не сделал. Вы не думайте, я не жалуюсь. Учитывая обстоятельства, это был весьма щедрый жест со стороны брата отца. Так что эти деньги и доставшиеся мне от отца двести фунтов позволили мне безбедно прожить до восемнадцати лет, после чего мне предлагалось зарабатывать самостоятельно. Возможно, вы помните, что после войны у молодых девушек были проблемы с трудоустройством? Если не помните, скажу, что это истинная правда. Я окончила курсы стенографисток, но так уж сложилось, что стенографистки без опыта работы оказались никому не нужны. Но я все-таки нашла себе работу. Должна была найти – и нашла. Боже! Кем я только не работала… Достаточно сказать, что за последние три года мне довелось поработать и гувернанткой, и продавщицей, и официанткой, и даже горничной.

– Боже мой! – выдохнул Энтони.

Неожиданно девушка расхохоталась и с неподдельным весельем посмотрела на Энтони:

– Только не вздумайте меня жалеть! Надеюсь, вы не считаете работу горничной унизительной? Если разобраться, это была лучшая работа из всех, что мне удалось найти. Так что я вовсе не прочь снова вернуться к этой деятельности, если не найду ничего другого. А вот быть гувернанткой мне не понравилось. Работа официантки, в общем, ничего себе, но уж больно тяжелая в плане физических нагрузок. А из горничных меня уволили, поскольку леди, которой я прислуживала, приревновала меня к своему мужу. Подумать только – этот тип попытался меня поцеловать и при этом даже не закрыл дверь. Я основательно надрала ему за это уши, но это, увы, не помогло, и меня все-таки уволили, не забыв, к счастью, выплатить месячную зарплату. Ну так вот, когда мои сбережения стали подходить к концу и я начала подумывать о том, что пора подыскать себе новую работу, мне неожиданно пришло письмо от Элси – я имею в виду миссис Вейн.