Энтони Беркли - Тайна семьи Вейн. Второй выстрел

На миссис де Равель я боялся даже смотреть. Буквально хвастаясь невестой у нее на виду, Эрик в полной мере упивался мщением за тот испуг, что эта заблудшая, но несчастная женщина заставила его пережить час назад. А ее болван муж, разумеется, громче всех поздравлял Эрика Скотта-Дэвиса с самым гнусным его преступлением.

Должно быть, миссис Фитцуильям заметила, что я погружен в себя, и с неожиданной проницательностью (хотя, конечно, от нее и следовало ждать проницательности) коснулась самого сердца проблемы. С любопытством глядя на меня, она выждала, пока все вокруг не увлеклись громкой беседой, и тихонько спросила:

– А какого вы мнения о помолвке нашего друга?

Я был так расстроен, что не смог соблюдать приличия и прямо высказал, что считаю помолвку чудовищным злом.

– Она, кажется, славная девочка?

– Очаровательная, неискушенная девушка, – с жаром заверил я. – И воспользоваться ее наивностью – сущее преступление.

– Я так понимаю, Эрику нужны ее деньги?

– И только деньги. Сама мисс Верити тут величина несущественная, – горько ответил я.

Любопытная соседка взглянула на меня еще зорче.

– Я бы не стала так сильно переживать, мистер Пинкертон. Мало ли что случается. Лично я буду крайне удивлена, если эта свадьба когда-нибудь состоится.

Я мог лишь надеяться, что она права.

После ленча я извинился перед хозяйкой дома и ушел в лес. Мне физически невыносимо было оставаться в обществе, включавшем в себя Скотта-Дэвиса, и остро требовалось хоть полчасика побыть в одиночестве.

Намеченные на вторую половину дня мероприятия стали настоящим облегчением. Само собой, наши гости не подозревали обо всех подводных течениях, а потому необходимость сосредоточиться на придуманной для них программе позволяла нам, по крайней мере, отвлечься от более серьезных проблем. Едва я вернулся домой, как Джон Хиллъярд, ни словом не коснувшись прочих тем, принялся дотошно экзаменовать меня, проверяя, не забыл ли я чего из того, что мне положено делать.

Надо отметить, когда Джон берется за дело, то берется всерьез. Основные моменты сцены между мной и Скоттом-Дэвисом были намечены еще накануне вечером; после завтрака Джон первым делом вручил мне аккуратно отпечатанный список всех деталей, вплоть до самых малосущественных, и потребовал, чтобы я заучил это все наизусть сразу, на месте. Каждое мое действие было расписано по минутам: сколько я должен бороться с Эриком за обладание ружьем, на каком расстоянии Эрик должен находиться от меня в момент выстрела, как мне уложить его так, чтобы все выглядело несчастным случаем, как стереть с ружья отпечатки пальцев и оставить отпечатки пальцев Эрика – в мельчайших подробностях. Мне такая тщательность казалась излишней, но Джон настаивал.

– Кстати, Джон, вы забыли про кровь, – поддразнил я его после завтрака, когда он вручил мне список. – При таком преступлении без крови, знаете ли, не обходится.

– При ранениях, когда пуля входит в спину и пронзает сердце, крови обычно бывает совсем немного, – на полном серьезе отвечал Джон, начисто лишенный чувства юмора.

– Но уж немного-то, да бывает, – продолжал дурачиться я. – Надо обязательно отметить на пиджаке Эрика место входного отверстия пули пятнышком красной краски. Как иначе вы, детективы, определите точное место ранения?

– Сирил, да это и впрямь отличная идея! – Джон так и засиял. – Коли на то пошло, у меня должно найтись немножко сурика, если уж не красной краски. Да, вы совершенно правы, надо обязательно так и сделать.

И он и в самом деле побежал уговаривать Эрика, чтобы тот разрешил ему вымазать пиджак красной краской!

Ах да, я не рассказал еще о той псевдодраме, что нам надлежало сыграть. Пожалуй, лучше сделать это сейчас, чтобы читатель мог ясно представить себе последующие события.

Итак: после утреннего объяснения с ревнивым мужем, обвинившим Эрика в шашнях с его женой, Эрику предстояло после ленча уйти из дома с ружьем под мышкой – предположительно, ища выхода чувствам и возможности подстрелить кролика-другого. Я же – деревенский полицейский, направляющийся в имение с каким-то официальным сообщением для Джона Хиллъярда, – должен был заметить его и, желая перемолвиться несколькими словами наедине, последовать за ним вниз к ручью. Я узнал в нем гостя, который провел у Хиллъярдов довольно долгое время в прошлом году и подло повел себя с моей хорошенькой дочерью.

Тем временем остальные обитатели поместья разошлись кто куда, так что никто из них не может представить другому алиби на предполагаемый момент рокового выстрела, а следовательно, под подозрение попадает каждый.