Энтони Беркли - Тайна семьи Вейн. Второй выстрел

– Причем, как я говорил, играть надо по-настоящему, – вставил де Равель. – А значит, продумать подробности. Подробности всегда придают убедительности, верно, Джон?

– Да, но как, скажите на милость, придумать повод для ссоры между – сколько там нас? Один, два, три, четыре, пять, шесть, семь – для семерых человек, Джон? – вопросила Арморель.

Джон, отпив виски с содовой, откинулся на спинку кресла и напустил на себя всезнающий вид.

– Ну-у-у…

К всеобщему удивлению, миссис де Равель снова наклонилась вперед.

– Можно мне предложить? – поинтересовалась она.

– Разумеется, – кивнул Джон. – Силы небесные, конечно же, предлагайте. Вы уже и так решили нашу главную проблему. Неужто решите и эту?

Миссис де Равель выдержала обычную долгую паузу.

– Думаю, да, – произнесла она.

Подозреваю, у каждого из собравшихся возникло то же ощущение, что и у меня. Мне же манера миссис де Равель казалась очень зловещей. Даже отбросив в сторону ее неизменные попытки произвести впечатление, было что-то угрожающее в том, как она подалась вперед в кресле, обводя всех нас взглядом сверкающих зеленых глаз.

– В конце-то концов, – продолжила она более нормальным голосом (хотя голос миссис де Равель никогда нельзя назвать совсем уж нормальным), – в конце концов, к чему выдумывать новых персонажей? Почему бы просто не изобразить себя самих?

– Изобразить самих себя? – мирно переспросила Этель. – Что за странная идея!

– Но это так просто! – с улыбкой промолвила миссис де Равель. – Тогда нам останется всего лишь выдумать ситуацию. Позвольте прикинуть – какая ситуация была бы для нас шестерых самой невероятной? Ведь в детективах ссоры всегда разыгрываются из-за самых невероятных ситуаций, правда, Джон? Может, как-нибудь так?

Она снова помедлила и обвела нас взглядом. В ее глазах уже совершенно недвусмысленно горела злобная насмешка, померещившаяся мне чуть ранее. Становилось определенно неуютно. Не приходилось сомневаться: грядет что-то нехорошее.

И я оказался прав.

– Допустим, Эрик – мой любовник…

Не знаю, как остальные, а я так и ахнул. От спокойствия, с которым эта женщина произнесла столь ужасные слова, у меня перехватило дыхание.

– Допустим, Эрик – мой любовник, – повторила она, не сводя глаз с Джона. – И допустим, он все еще любит меня, а я его, однако в силу финансовых обстоятельств он решил отказаться от меня и жениться на деньгах – скажем, на какой-нибудь пустоголовой простенькой барышне. Как вы, можете сыграть эту роль? – Она резко, почти свирепо обернулась к мисс Верити.

– Н-наверное… наверное, да, – пролепетала Эльза Верити, точно застигнутая врасплох (к чему у нее были все причины). – Я… я попытаюсь, если вам угодно.

– Отлично! – улыбнулась миссис де Равель, и моему растревоженному воображению почудился в ее восклицании злобный триумф. – Но вы, мисс Верити, воспитанница Джона с Этель, и они не хотят, чтобы вы вышли замуж за такого человека, как Эрик…

– О, Джон, я буду вашей воспитанницей, – нервно перебила Эльза. – Как здорово!

– …за такого человека, как Эрик, – невозмутимо продолжила миссис де Равель, – потому что считают его пройдохой и мотом. Разумеется, совершенно ошибочно считают, но они-то в этом уверены. Вы ведь не возражаете, Эрик, – томно протянула она, – прослыть пройдохой и мотом ради красоты моего сюжета?

– О, буду счастлив! – Эрик попытался улыбнуться. Я чувствовал: он в неменьшем смятении, чем я сам.

Однако миссис де Равель не настроена была щадить никого из нас:

– К несчастью, Поль узнал всю правду обо мне и Эрике, случайно подслушав сцену, в которой я упрекаю любовника за то, что он собирается променять меня на деньги, и угрожаю, что если он не достанется мне, то не достанется и никому другому. Видишь ли, милый, – добавила она, обращаясь к мужу, – это дает и тебе мотив для убийства Эрика.

Ни разу, ни до ни после того вечера, я не слышал, чтобы миссис де Равель называла мужа ласковыми словечками, – и мне показалось, что я в жизни не слышал ничего страшнее.

И даже теперь этот тупица не уловил в словах жены потайного смысла!..

– Пожалуй, верно, – кивнул он, самодовольно приглаживая черные усики и явственно не замечая напитавшего комнату электричества. – Верно. Я пристрелил бы вас, как собаку, да, Эрик?

– Ну да, – согласился Эрик, но обычный наглый смешок замер у него на губах. Я подметил, что он бросает на Джона отчаянные взгляды, словно умоляя о помощи. Выходит, даже такую толстую шкуру можно было пробить.