Энтони Беркли - Тайна семьи Вейн. Второй выстрел

Инспектор в третий раз покачал головой. Но уже с укоризной, будто удивляясь непонятливости подававшего большие надежды ученика.

– При всем том, она находилась прямо у вас под носом в течение всего расследования, сэр, – произнес он с упреком в голосе. – И ваша ошибка заключается в том, что вы просто отказывались ее замечать. – Потом инспектор пару минут с задумчивым видом курил, словно собирая и расставляя по местам мысли, которые собирался озвучить.

Все это время Роджер со все возрастающим удивлением смотрел на него.

– Да, сэр. Именно в этом и заключается ваша проблема, – произнес наконец инспектор наставительным тоном. – Вы все время отказывались смотреть фактам в лицо. Как я уже говорил, это простое дело с точки зрения установления истины. Даже, я бы сказал, самое простое из тех, что мне приходилось расследовать. Но ведь вам не нравится, когда все слишком просто, не так ли? Вам сложное дело подавай. И вы преобразовали простейшее убийство в запутанный клубок загадок и тайн на основании ничтожных второстепенных деталей, не имевших к этому делу никакого отношения.

– Кто в таком случае убил миссис Вейн? – рявкнул Роджер, стремясь остановить поток обрушившейся на него критики. – Если не Медоуз, на что вы, похоже, намекаете, то кто, черт возьми?

– У всех людей с развитым воображением такие же проблемы, как у вас, – продолжал инспектор как ни в чем не бывало. – Вам мало простого убийства, поскольку вы не в состоянии поверить, что убийство может быть простым. И вы тратите массу времени, раскапывая массу ненужной информации, чтобы придать элементарному делу видимость сложного. Хороший детектив не имеет права обладать развитым воображением, вот что я вам скажу. Оно ему просто не нужно. Когда все…

– Вы не могли бы на минутку заткнуть этот неиссякаемый фонтан слов, – грубо прервал инспектора Роджер, – и ответить на простой вопрос: кто убил миссис Вейн?

– Когда все свидетельства указывают на одну персону, как равным образом на мотив и возможности совершения преступления, настоящий детектив не тратит напрасно время, говоря себе что-то вроде этого: «Ага! Знаем мы такого рода дела. Когда все улики и факты будто нарочно заставляют нас сосредоточить внимание на одной-единственной персоне, велики шансы на то, что означенная персона неповинна в инкриминируемом ей деянии и кто-то специально все это подстроил. Лично я совершил бы подобное преступление именно таким образом: подделал бы все свидетельства, чтобы отвести подозрения от себя и перевести их на кого-нибудь другого. Похоже, в данном случае все так и было. А посему, вне зависимости от того, кто виноват, мы уже знаем человека, который точно этого не делал. К сожалению, его подозревает глупый инспектор из Скотленд-Ярда, у которого отсутствует богатое воображение, каким, по счастью, наделен я». – Сюсюкающий голос и жеманные манеры, с помощью которых инспектор пародировал некоего субъекта, «обладающего богатым воображением», представлялись оскорбительными до крайности.

– Кто убил миссис Вейн, инспектор? – ледяным тоном осведомился Роджер.

– К чему спрашивать меня, мистер Шерингэм? – в прежней издевательской манере продолжил инспектор. – Я всего лишь парень из Скотленд-Ярда, напрочь лишенный воображения. Себя, впрочем, тоже спрашивать не стоит, поскольку ответ у вас перед глазами, а коли так, то вы, разумеется, никогда не сможете его увидеть. Лучше пойдите и спросите любого деревенского мальчишку старше десяти лет. Он точно знает. И знал все это время, если уж на то пошло.

– Боже мой! – вскричал Роджер, на этот раз шокированный по-настоящему. – Уж не думаете ли вы всерьез, что… – Тут он замолчал и сделал паузу.

– Конечно, думаю! – откликнулся инспектор уже своим обычным голосом. – Бог мне в помощь, но я до сих пор не в состоянии уразуметь, сэр, как вам удалось убедить себя в том, что это не она? Ведь против нее все – каждая чертова деталь, каждая мелочь! Ни единого прокола с точки зрения здравого смысла (разумеется, сейчас я говорю не о тех доказательствах, которые предъявляют в суде). Конечно, это сделала она! – Инспектор откинулся на подушки кресла и залился злорадным смехом, наблюдая испытываемый Роджером очевидный дискомфорт. Определенно это был час торжества Морсби, и он собирался насладиться каждой его минутой.

– Но… я не могу в это поверить! – запинаясь, пробормотал Роджер. – Господи! Маргарет Кросс! Подумать только…

– Коли так, то мне, возможно, не стоит смеяться над вами? – проговорил инспектор, продолжая, тем не менее, хихикать. – В конце концов, вы далеко не первый мужчина, завороженный хорошеньким личиком и невинными, даже, пожалуй, наивными манерами, какие больше свойственны маленькой девочке, нежели взрослой девице. Все еще не верите? Да в Лондоне подобные ей обманывают и соблазняют простаков на каждом шагу!