Эдгар По - Черный кот. Три орудия смерти (сборник)

– Прошу прошения, меня зовут Браун. Я к вам по делу Мак-Набов. Я слышал, вы много раз помогали людям в подобных неприятностях. Тысяча извинений, если я ошибаюсь.

К этому времени он уже кое-как поднял шляпу (для чего принял довольно неуклюжую позу) и теперь, прижав ее к груди, коротко поклонился с таким видом, будто наконец-то навел во всем полный порядок.

– Я не знаю, о чем вы, – с холодной учтивостью ответил ученый. – Боюсь, вы ошиблись адресом. Я – доктор Гуд, и работа моя имеет почти исключительно письменный и образовательный характер. Да, полиция иногда обращается ко мне в особенно сложных и важных случаях, но…

– О, это дело чрезвычайной важности, – не дал ему договорить человечек по фамилии Браун. – Ее мать запрещает помолвку! – С этими словами он с многозначительным, но радостным видом откинулся на спинку стула.

Брови доктора Гуда хмуро сдвинулись, но глаза под ними заблестели, то ли зло, то ли насмешливо.

– И все же, – произнес он, – я не совсем понимаю, о чем вы.

– Дело в том, – сказал человек со шляпой священника, – что Мэгги Мак-Наб и юный Тодхантер хотят пожениться. Что может быть важнее этого?

Великие научные достижения Ориона Гуда лишили его многих вещей – к примеру, здоровья или веры, – но способность видеть и понимать абсурдность они пощадили. Услышав последнее замечание простодушного служителя церкви, он усмехнулся и с видом врача, встретившего занятного пациента, опустился в кресло.

– Мистер Браун, – серьезно произнес он, – прошло уже четырнадцать с половиной лет с тех пор, когда меня последний раз просили заняться делом частного порядка. Тогда речь шла о попытке отравления французского президента на банкете у лорд-мэра. Сейчас же, насколько я понимаю, вопрос заключается в том, является ли какая-то ваша знакомая по имени Мэгги подходящей партией для другого вашего знакомого по фамилии Тодхантер. Что ж, мистер Браун, я человек азартный и берусь за это дело. Семья Мак-Набов получит совет такой же ценный, как и тот, что я дал Французской республике и английскому королю… нет, даже ценнее, на четырнадцать лет ценнее. Сегодня у меня как раз свободный день. Рассказывайте.

Маленький священник от души поблагодарил его, но по-прежнему с каким-то простоватым видом, так можно было бы благодарить соседа в курительной комнате за спички, а не, скажем, куратора Королевского ботанического сада, который согласился сходить с вами на лужок поискать клевер с четырьмя лепестками (что было намного ближе к истине). Итак, высказав благодарность, коротышка тотчас перешел к рассказу:

– Как я уже сказал, моя фамилия – Браун… Да, и я – священник маленькой католической церкви, вы наверняка ее видели за теми неприглядными улочками ближе к северной окраине города. На самой дальней и самой неприглядной из этих улиц, которая тянется вдоль моря, как волнолом, живет с дочерью и сыновьями одна моя прихожанка, очень честная, но довольно несдержанная натура, вдова по фамилии Мак-Наб. Она сдает комнаты. И вот, она с дочерью… Вернее, она с постояльцами… Пожалуй, я лучше расскажу об обеих сторонах подробнее. Сейчас у нее живет только один постоялец, молодой человек по фамилии Тодхантер, но он доставляет ей хлопот больше, чем все ее бывшие постояльцы вместе взятые, потому что хочет жениться на младшей из женщин, живущих в доме.

– А младшая из женщин, – спросил доктор Гуд, едва сдерживая улыбку, – чего хочет она?

– А она хочет выйти за него! – воскликнул отец Браун, возбужденно подавшись вперед. – В этом-то и состоит ужасное затруднение.

– Действительно, слыханое ли дело! – согласился доктор Гуд.

– Этот юный Джеймс Тодхантер, – продолжил клирик, – насколько я знаю, очень достойный молодой человек, хотя, конечно, утверждать этого я не могу. Это невысокий парень, с приятным открытым лицом, брюнет, подвижный, как обезьяна, всегда чисто выбрит, как актер, и вежлив, как прирожденный светский лев. И деньги у него, похоже, водятся, но никто не знает, чем он зарабатывает. Поэтому миссис Мак-Наб (женщина по натуре подозрительная) уверена, что это что-то ужасное, возможно, даже связанное с динамитом. Но динамит у него, должно быть, какого-то безобидного и беззвучного сорта, потому что бедняга всего лишь каждый день на несколько часов закрывается в своей комнате и что-то там изучает. Он утверждает, что вся эта таинственность временная и оправданная и обещает обо всем рассказать до свадьбы. Это то, что всем известно наверняка, но миссис Мак-Наб готова рассказать еще много чего интересного, даже из того, в чем она совершенно не уверена. Вы же знаете, как быстро появляются слухи, когда есть что-то эдакое, таинственное. Поговаривают, якобы кто-то слышал два голоса за закрытой дверью, хотя, когда дверь в комнату Тодхантера открыта, там ни разу не видели посторонних. Еще рассказывают, что однажды в сумерках из дымки над морским берегом (а точнее, даже из самого моря) появился таинственный высокий мужчина в шелковом цилиндре, мягко пройдя по песку, он через маленький задний сад вышел во двор дома, чтобы поговорить с постояльцем через открытое окно его комнаты (голоса их тоже якобы кто-то слышал). Та беседа, кажется, закончилась ссорой. Тодхантер в ярости захлопнул окно, а мужчина в цилиндре снова растворился в морской дымке. Об этом случае семья рассказывает, как о страшной тайне, но мне кажется, миссис Мак-Наб все-таки предпочитает другую историю, собственного сочинения: по ночам из большого ящика в углу комнаты, который днем всегда заперт, вылезает какой-то другой человек, ну, или не человек, она этого не знает. В общем, вы видите, что за запертой дверью своего постояльца они готовы увидеть все чудеса и ужасы «Тысячи и одной ночи». Хотя живет в ней всего лишь невысокий паренек в строгом черном пиджачке, пунктуальный и безобидный, как часы в гостиной. Платит он всегда минута в минуту, почти не пьет, обожает маленьких сыновей хозяйки, которые его так любят, что готовы возиться с ним дни напролет. Но, что сейчас самое главное, не меньше чувств он сумел вызвать и у старшей дочери, которая согласна идти с ним в церковь хоть завтра.