Ники Персико - Райские Спагетти

Таким образом, в здание суда я явился чуть позже 8. Двери еще были закрыты для посетителей, но у входа еще не выстроилась охрана. Была возможность спокойно просмотреть журналы судебных заседаний, называемые «пандекты», не стоя в очереди из других адвокатов или практикантов вроде меня, которые листают журнал в поисках каких-нибудь необходимых данных: дата обращения, имя судьи и тому подобное.

Потом, если повезет, я мог встретить кого-нибудь из сотрудников, кто, не бросая на ходу «для посетителей мы откроемся через полчаса», согласится выполнить то поручение, ради которого я сюда явился. В итоге, иногда еще до 9 часов я успевал сделать то, что, приди я позже, смог бы закончить только часа через два. А главное – мне удавалось исполнить поручение без особого стресса.

Были и другие преимущества раннего приезда. Признаю, что не всегда был прав в этом. Но иногда Фанни или Спанна звонили мне по мобильному, чтобы уточнить, могу ли я взять на себя дополнительное поручение? И я отвечал, что только приехал. Соответственно, они понимали, что у меня не будет времени на что-то внеочередное, даже если это нечто срочное. В результате, им приходилось искать альтернативное решение проблемы, а я мог избежать дополнительной рабочей нагрузки.

Но подобное не самое прозрачное поведение объяснялось смягчающими вину обстоятельствами. В прошлом случалось так, что чем эффективнее я работал, чем больше брал на себя заданий, тем больше получал нагрузки, и в итоге ранний приход стал поводом переложить на меня кучу поручений. А все из-за того, что я был ранней пташкой. Таким образом, совершенно не мучаясь угрызениями совести, я решил, что куда правильнее в целях самозащиты не раскрывать тот факт, что к 9 утра я бываю уже абсолютно свободен.

Закончив свои дела, я направился к выходу из Государственной канцелярии, и именно в тот момент мой старый рабочий телефон, находящийся в кармане, в знак приветствия издал оглушительную трель.

«Начинается, – сказал я про себя. – Кто-то из офиса ищет меня, чтобы нагрузить еще какими-нибудь бюрократическими делами, возможно, хотят, чтобы я пошел подавать заявление в Прокуратуру Момпрачем». По крайней мере, меня часто посылали в такие места, которые даже не были обозначены на карте.

Я сделал вздох и приготовился отвечать запыхавшимся тоном, практически задыхаясь.

– Алло?

– Великий адвокат!

Это не из офиса. На том конце провода послышался голос Дженнаро, моего друга по лицею, который теперь стал шофером на службе органов местного самоуправления, обучившись безопасному вождению. Несколько лет он развозил членов парламента и других официальных лиц. Настоящий гонщик городского типа. Потом по каким-то своим причинам он захотел любой ценой вернуться в Бари и поступил на должность, для которой его профессионализм оказался чем-то из ряда вон выходящим. Он был доволен, и все остальные, очевидно, тоже.

– Слышу, ты на улице, адвокат, весь в делах. Пожалуй, тогда я перезвоню тебе позже.

– Нет-нет, Дженна, все нормально, могу поговорить. Рассказывай.

– Да я просто так. Оказался недалеко от твоего офиса и подумал, что если ты свободен, я был бы рад пересечься с тобой. У меня есть новости для тебя.

– Я в здании суда, но уже закончил свои дела, так что могу освободить себя. Что за новости?

– Можешь освободить себя… – произнес он. – Даже на пару часов?

– Да, даже на пару часов.

– Отлично. Тогда подожди меня на углу у бара, напротив входа. Через пять минут я приеду за тобой. Съездим в одно место.

– Что за место, Дженна?

– Потом скажу. Пока.

Дженнаро, стоит заметить, был неаполитанского происхождения. Он по чистой случайности тоже хорошо знал адвоката Спанну. Хотя в принципе нелегко найти тех, кого он не знал. Загадочным образом все оказывались более или менее «его друзьями», и у меня никогда не получалось постичь, как ему это удавалось, но он отовсюду слышал нечто вроде: «За это не волнуйся». Либо он сам говорил подобную фразу кому-то.

Я никогда не был в Неаполе, но если бы мне пришлось выбирать, то, на месте Дженнаро, я бы переехал туда. Помимо того, что он мне всегда с энтузиазмом описывал свой город, Неаполь мне и без этого казался очень притягательным местом. Одни города прекрасны, другие уродливы, но Неаполь – это единственный в мире город, который я бы определил, как «секси»: пленительный, заманчивый, притягательный.

Дженнаро появился через 4 минуты и остановился подобрать меня. Бросив сумку на заднее сиденье, я забрался в машину.