Ники Персико - Райские Спагетти

Я быстро пересек пространство между входом и барной стойкой и оказался напротив бармена, продолжающего возиться с бокалами, даже не поднимая на меня взгляд, хотя теперь стало ясно, что он видел, как я вошел. На самом деле, я этому нисколько не удивился. Это было нормальной практикой во многих местах. Я часто задавался вопросом, почему некоторые бармены так себя ведут, что в рамках языка тела можно определить как «защитное поведение»?

Конечно, существует масса правдоподобных гипотез такого поведения, а также есть статистически вероятное объяснение: тот, кто входит в бар, может быть агрессивно настроенным безумным правонарушителем или тем, кто скажет: «Налей мне что-нибудь, только я не собираюсь за это платить». Или он может быть одиноким грабителем.

Другое предположение, довольно отдаленное, но потенциально возможное: вошел клиент, напомнивший дежурного банкира, побившего бармена в детстве.

Да, объяснений, оправдывающих его явное недоверие, могло быть множество. Однако все они казались какими-то далекими и невероятными.

Может, на самом деле, он просто устал от клиентов? Кто знает…

Остановившись в нескольких метрах от бармена, я застыл неподвижно и молчаливо, стараясь не делать резких движений и наблюдая за его реакцией. Моя попытка выпить кофе переросла в настоящую дуэль. Для полноты картины не хватало только парикмахера, ковбоев, выскакивающих из салона, и женщин, прикрывающих детей. Именно для тех, кто входит в бар в подобной ситуации, придумали термин «завсегдатай»: это тот, кто рискует, кто смелый, кто бросает вызов судьбе. Индиана Джонс, короче.

Несмотря на пафосное молчание, ничего не происходило. Поэтому я, собрав смелость в кулак, решил сделать первый шаг и открыть огонь.

– Добрый день.

Руки бармена остановились, хотя я их не видел, ибо они были полностью скрыты в том мистическом шкафу. Но бармен наконец обратил свой взор на того, кого в просторечии зовут клиентом. Я думал, он вытащит откуда-нибудь винчестер и прикажет мне покинуть свои владения, добавив: «Если ты, конечно, хочешь еще раз увидеть рассвет, чужестранец». Но вместо этого он продолжил суетиться за барной стойкой, бросив:

– Добрый день.

Разумеется, с точки зрения диалога, наш разговор был очень далек от понятия «общение», но начало положено. Я решил воспользоваться случаем и вежливо попросил:

– Пожалуйста, приготовьте мне кофе.

Я в самом деле был очень осторожным и попытался не показаться слишком агрессивным или, напротив, нерешительным в своей просьбе, стараясь следовать принятым правилам хорошего тона в подобных ситуациях, которые позволяют избежать нежелательной реакции бармена. То есть я старался не выглядеть ни жертвой, ни агрессором.

Бармен не ответил, взглянув на меня с тем же самым выражением, которое в своей книге Стефано Бенни описал, как «корова на проходящий поезд», то есть абсолютно невыразительно и равнодушно, будто я был самым обычным клиентом, неспособным привлечь хоть какое-то к себе внимание.

Тем не менее некое подобие начала социально-динамического процесса все же произошло, потому что бармен медленно повернулся и начал возиться с кофе-машиной. Громко постучав по банке с кофе, которую он предварительно достал из ящика, он наклонил ее градусов на 30. Я, успокоенный, ослабил свою защитную оборону и посмотрел в окно, чтобы проверить, не пришел ли еще человек, которого я ждал.

Через некоторое время дымящаяся чашка с кофе заняла свое место на заранее приготовленном блюдце. Я вежливо попросил подсластитель, кивнув на барную стойку, под которой бармен его прятал. Он с удивленным видом вытащил пакетик с сахаром и положил его на тарелочку, возможно, размышляя об утечке логистической информации о своем баре.

Кофе оказался горячим, но это не было поводом подметить этот факт. Я даже не предпринял попыток указать бармену на этот не слишком хороший признак, поскольку знал, что недовольные клиенты чаще всего удостаиваются мрачного взгляда или выражения лица, которое будто говорит: «Иди в задницу! И спасибо, что выбрал наш бар».

Молча заплатив за кофе, я вышел из бара и огляделся.

– Адвокат!

Слева я увидел приближающегося ко мне запыхавшегося Черрати. Он был «другом и почти клиентом почти адвоката Алессандро». Его неприятности казались запутанными и безвыходными, хотя на самом деле были пустяком, который даже такой студент, как я, вполне мог разрешить. Не было никакой необходимости обращаться к настоящему адвокату, и Черрати в обмен за это предоставил мне на несколько выходных свой дом у моря, не догадываясь, что это лишь задерживает мою работу, и не ведая, что я сделал себе копию ключей от его жилища.