Артур Конан Дойл - Шерлок Холмс. Все повести и рассказы о сыщике № 1

– Благодарю вас, – сказал Холмс, – я хотел только спросить, как пройти отсюда к Стрэнду.

– Третья улица направо, четвертая налево, – быстро ответил помощник закладчика и запер дверь.

– Ловкий малый, – заметил Холмс, когда мы отошли от дома. – По моему мнению, он четвертый по счету ловкий человек в Лондоне, а по смелости, пожалуй, и третий. Мне он несколько знаком.

– Очевидно, помощник мистера Вилсона играет большую роль в тайне Лиги рыжих. Я уверен, что вы зашли спросить дорогу только для того, чтобы повидать его.

– Не его самого.

– А что же?

– Колени его брюк.

– Ну, и что же вы увидали?

– То, что ожидал.

– Зачем вы стучали палкой по тротуару?

– Милый мой доктор, теперь надо заниматься наблюдениями, а не разговорами. Мы – шпионы в неприятельской стране. В настоящее время мы получили некоторое понятие о Саксен-Кобург-сквер. Остается заняться исследованием ее окрестностей.

Когда мы повернули с площади, то нам представилось зрелище настолько противоположное ей, насколько задняя часть картины противоположна самой картине. Перед нами была одна из главных артерий Сити, ведущая с севера на запад города. По мостовой непрерывно двигались длинные ряды всяких экипажей и фур, а тротуары чернели от роя пешеходов, торопливо шедших в обе стороны. Трудно было представить себе, глядя на ряды прекрасных магазинов и величавых банков, что с другой стороны они примыкают к поблекшей неподвижной площади, которую мы только что покинули.

– Дайте-ка посмотреть, – сказал Холмс, останавливаясь на углу и окидывая взглядом всю улицу. – Мне хочется хорошенько запомнить расположение домов. Знать хорошенько Лондон – мой конек. Вот дом Мортимера, табачная лавочка, где продают газеты, кобургское отделение «Городского и пригородного банка», вегетарианский ресторан и депо экипажной фабрики Макфарлейна. Таким образом доходим до конца. А теперь, доктор, мы сделали свое дело и можем развлечься. Съедим по сандвичу, выпьем по чашке кофе, а потом отправимся в страну скрипки, где все – прелесть, нежность, гармония, где нет рыжих клиентов, надоедающих своими загадками.

Мой друг был страстный любитель музыки; он не только очень хорошо играл, но и принадлежал к числу композиторов. Все время концерта он просидел в полном блаженстве, по временам тихо двигая своими длинными худыми пальцами в такт музыке, а нежная улыбка на лице и мечтательный взгляд глаз нисколько не напоминали выражение лица и глаз Холмса-ищейки, беспощадного, умного, ловкого агента по уголовным делам. Двойственность его натуры постоянно проявлялась в его странном характере, и мне часто казалось, что его чрезвычайная логичность и проницательность представляют собой реакцию против охватывавшего его иногда поэтического и задумчивого настроения. Размах его натуры заставлял его переходить от полной бездеятельности ко все пожирающей энергии; я отлично знал, что он бывает всего более в ударе после нескольких дней, проведенных в кресле, среди импровизаций и старинных книг. После таких дней страсть к поискам внезапно охватывала его, и блестящая способность анализа доходила до такой высоты, что люди, не знакомые с его методом, с удивлением смотрели на него как на человека, знания которого превосходят знания простых смертных. Видя его так увлеченным музыкой, я чувствовал, что плохо придется тем, которых он собирается преследовать.

– Вам, наверно, хочется домой, доктор, – заметил Холмс при выходе с концерта.

– Да, хотелось бы.

– А мне нужно будет позаняться несколько часов. Дело Кобург-сквер серьезно.

– Неужели серьезное?

– Задумано большое преступление. Но у меня есть основания предполагать, что нам удастся предотвратить его. Жаль только, что сегодня суббота: это осложняет дело. Сегодня вечером мне нужна ваша помощь.

– В какое время?

– Часов в десять.

– В десять часов я буду у вас.

– Отлично. И знаете что, доктор? Дело-то может выйти несколько опасное, и потому запаситесь вашим револьвером.

Он махнул рукой в знак приветствия, повернулся и мгновенно исчез среди толпы.

Надеюсь, я не тупее моих ближних, но чувство моей глупости угнетает меня всегда, когда я имею дело с Шерлоком Холмсом. Вот и теперь: я слышал то же, что слышал он, видел, что он видел, а между тем из его слов очевидно, что он ясно понимает не только то, что уже случилось, но и то, что будет впереди, тогда как для меня все кажется смутным и нелепым. Пока я ехал домой в Кенсингтон, я обдумывал все, начиная от необыкновенной истории рыжего переписчика «Энциклопедии» до посещения Кобург-сквер и многозначительных слов Холмса при прощании. Что это за ночная экспедиция, и почему я должен быть вооружен? Куда мы пойдем, и что будем делать? Холмс намекнул мне, что безбородый помощник закладчика – опасный человек, человек, который может вести опасную игру. Я пробовал найти разгадку этих слов, но оказался в отчаянии и решился не думать до вечера, когда все объяснится.