Мартин Дэвис - Загадочная птица

Она не могла примириться с тем, что без Банкса лес стал иным. И вообще весь Ревсби после его отъезда, казалось, сжался, и люди снова стали прежними — мелочными, злонамеренными или недоброжелательными, в зависимости от настроения. Она сознавала, что общение с Банксом этим летом изменило ее саму. А теперь вот приходится платить цену, хотя она и ожидала этого. После его отъезда ее одиночество показалось отороченным колючей проволокой, о существовании которой он даже никогда не догадается.

К своему удивлению, в первые недели путешествия он написал девушке два письма. Первое — когда «Эндевур» стоял на якоре.

Бесконечно жаль, — писал он, — что состояние здоровья вашего отца таково, что даже того, кто желал бы вам искренне помочь, оказалось невозможно впустить в дом. У меня был небольшой презент, который я желал бы передать вам перед моим путешествием. Не сомневаюсь, это было бы весьма полезно для вашего развития. К глубокому сожалению, эта книга теперь бесполезно лежит, вместо того чтобы приносить пользу, для чего и была предназначена.

Через несколько часов начнется мое путешествие, и мы все, задумавшие пуститься в это плавание, в полной мере сознаем риск, на который пошли. Вероятно, мы никогда больше не увидимся. Я бы желал поблагодарить вас за удовольствие, какое доставило мне ваше общество в последние несколько дней, проведенных в Ревсби, и пожелать вам благ в будущем.

Искренне ваш,

Дж. Банкс.

Через восемнадцать дней Банкс обнаружил, что письмо все еще лежит у него в каюте на столе. Она схватил его и разорвал пополам. Это случилось в тот вечер, когда он почувствовал, что путешествие действительно началось. Море темно-синее, но ветер уже не доносил запахов земли, вечер ясный. Банкс стоял на носу корабля, оглядывая обнимающий его огромный небесный свод. Ветерок приятно холодил кожу, в небе зажглись яркие звезды, и он вдруг осознал, какую колоссальную ношу взвалил на плечи. Но одновременно ощутил себя свободным и счастливым.

Затем начал медленно меркнуть свет, синее море постепенно становилось черным, плавно сливаясь с небом на горизонте. Банкс отправился в свою каюту, зажег лампу и начал писать второе письмо.

Сегодня море сделалось зеленым, на короткое время при утреннем свете. Темным, темно-зеленым, каким никогда не увидишь его с земли. И над ним, высоко в небе, парил стриж. Я был крайне удивлен, обнаружив его столь далеко от твердой земли. Казалось, он говорил нам последнее «прости» от имени всего, что связано с землей.

Плавание не располагает к тому, чтобы часто думать о Ревсби, однако я печалюсь об обстоятельствах, при которых мы расстались. Но более всего меня огорчает то, что вы не можете видеть этого неба. Цвета здесь меняются каждое мгновение. А какие тут облака, а какая луна! Думаю, вы бы пожелали это написать.

В этот момент Банкса отвлекли какие-то звуки за дверью каюты, и больше он в этот вечер не писал. Письмо так и осталось незаконченным.

В понедельник мы с Катей встретились в кафе Музея естественной истории. Она в джинсах и кроссовках, волосы зачесаны назад. Я в старом пиджаке, слегка растрепан. Если кто-нибудь и думал, что мы странная пара, то вида не подавал. В первом зале слева от нас группа школьников окружила останки гигантского полевого ленивца, а на одном из верхних этажей, прячась в мрачной темноте на подстилке из камней, поджидал гостей первый обнаруженный в науке археоптерикс. Но мы склонились над чашками с пенистым кофе, и не было нам никакого дела до этих экспонатов.

Утром я столкнулся с Катей в холле, когда она собиралась на лекцию, и стал рассказывать о вдове Ханса Майклза. Даже и не думал об этом говорить, а увидел Катю — и заговорил. Я представлял, что поиски птицы с острова Улиета будут связаны с обзваниванием всех знакомых, проверкой слухов и прочим, но эскиз Ханса Майклза направил меня по другому пути. И мне была нужна помощь.

Оказывается, Катя уже начала кое-что раскапывать и предложила встретиться в музее. Мне эта идея понравилась. Музей естественной истории — одно из моих любимых мест. Уютное, просторное помещение, полное разных чудес. В общем, мы решили все обсудить там.

Приступили к обобщению фактического материала, если пользоваться терминологией детективов. Его было до обидного мало. Начали с ранней молодости Джозефа Банкса. Человек он был хороший: обаятельный, энергичный, внешне привлекательный, к тому же ведущий натуралист своего поколения. И богатый тоже. К двадцати восьми годам Банкс обогнул земной шар с экспедицией капитана Кука, стал любимцем общества, завидным женихом. Затем его портрет написал Джошуа Рейнолдс, и он стал одним из ведущих членов Королевского общества. Я хорошо поработал с материалом, да и Катя постаралась. Через двадцать минут мы составили следующий реестр: