Джон Карр - Голодный гоблин

– Никому. Я понимаю, Джим. Очередная романтическая идея.

– Можешь называть, как тебе нравится, – сказал Джим, устраиваясь поудобнее. – Таково было мое намерение, и я о нем не сожалею. Тут была Сапфир, которая остановила меня по пути; здесь же была и твоя британская жемчужина. Я не встречал Пат, но она заслуживает самых изысканных комплиментов, мы сразу же стали называть друг друга по имени. Проведя военный совет прямо на дороге...

– Проведя военный совет прямо на дороге, – объяснила Сапфир, – я отпустила ландо. Мы с Пат составили Джиму компанию по пути обратно в город. Вы же знаете, что три человека могут втиснуться в экипаж, тем более если двое из них не против пообниматься. По пути...

– Мы сравнили свои наблюдения и обменялись информацией, – объяснил Джим. – Не то что у меня было много данных, но узнал я достаточно. Я убедил Сапфир забыть – по крайней мере, временно – свою гостиницу и оказать мне честь своим пребыванием на Кларидж-стрит. Когда мы оставили Пат у ее дома, она обещала присоединиться к нам как можно скорее, как только переоденется. Кроме того, я попросил ее послать тебе телеграмму от моего имени с приглашением.

– Почему ты сам ее не послал?

– Потому что я не был полностью уверен в правильности адреса. По идее послание должно было найти тебя даже по адресу «Отель «Лэнгем». Но некоторые почтовые указания чертовски запутаны. Ты можешь создать на конверте настоящее произведение искусства типа «Рилинг-Уолк, 99, Топер-Корт, Стейджер-Инн, Лондон Ю.В.» или просто «X.Y.Z.» – а исход может быть какой угодно. Но могу поспорить с тобой, Кит, – телеграмма уже ждала тебя в гостинице, да?

– Да, хотя полковник Хендерсон, Уилки Коллинз и я снялись с места раньше тебя.

– А смысл? Сапфир показала нашему кучеру короткий путь закоулками – к Примроуз-Хилл и по краю Риджент-парка. Держу пари, что мы миновали середину города чуть раньше вас. – Джим откинулся на спинку кресла. – Сапфир, Пат и я собрались, а вы, как мы и надеялись, приехали. Вот таково расписание событий. Но что еще оно может дать нам?

– Немного, – признал Кит, – когда речь идет о тайне. Есть какие-то идеи относительно этой тайны?

– Если бы это был увлекательный роман Уилки Коллинза, – мечтательно сказала Сапфир, – то у тайны имелось бы только одно возможное решение, только один возможный преступник, скрытый завесой заговора.

– Ты совершенно права, моя сладкая, – согласился Джим. – А преступником этим, вне всяких сомнений, должен быть некий Дж. Карвер, этот закоренелый матерый негодяй, который, домогаясь жены Сигрейва, придумал, как покончить с ним и заполучить ее.

– Нет, Джим, нет! – передернувшись, вскинулась Сапфир. – Ты же знаешь, что это не просто совершенная чушь! Это абсурд!

– Почему же абсурд? Много ли человек, кроме этого гнусного Карвера, знают, что с самого лета женщина, выступающая как Мюриэль Сигрейв, на самом деле вовсе не моя Сапфир? И, кроме того, у меня нет алиби на воскресный вечер.

– Это просто смешно, и ты это знаешь. Даже если ты домогался меня, тебе и пальцем не надо было шевелить, я уже была при тебе. И если кто-то и домогался другого, то только один человек. Я имею в виду себя, именно себя, moi qui vous parle! [23]

– Себя?

– Кого же еще? Ты не в состоянии объяснить, где был в воскресенье вечером, – но и я не могу. Строго говоря, я отнюдь не пыталась убить бедного Нига – а ведь могла бы! «Ох, Сэмми, Сэмми, где твое алиби?»

– В известном смысле, свет очей моих, ты права, – согласился Джим. – Можно сказать, я тебя заполучил. В другом смысле это безумие. Мы не сможем пожениться, пока ты не избавишься от твоих теперешних брачных уз. А я тот самый человек, который хочет на тебе жениться. Я, а не ты. Кроме того...

– Не может быть, Джим!..

– Вот именно – не может быть. Мы слышали, как в конце дня раздались еще два выстрела – и все мимо. Чем бы еще ты ни занималась в Хампстеде, Сапфир, ты не бегала за воротами с револьвером в руке. Когда это случилось, я был по пути сюда, и кучер это подтвердит. С другой стороны, если я подкупил его, чтобы он дал показания...

– О, ради всех святых! Имеет значение только вечер воскресенья, а день не считается. Сегодня грязной работой будет заниматься другой человек и по другому поводу. Давай спросим специалиста по таким делам. У вас есть какие-то замечания, Кит? Тот кивнул.

– Имей мы дело с увлекательным романом Уилки Коллинза, вы оба были бы признаны виновными. Мне не нравится такое решение сюжета, по которому события дня не имеют никакого отношения к главному событию воскресного вечера. Это топорно, безвкусно, это никуда не годится. Но вам не стоит так уж старательно обвинять себя. И перед нами стоит проблема разобраться не в художественном произведении, а в том, что произошло фактически, на самом деле. Вот в чем вопрос.