Оливия-Хлоя Итильная: Я

Однако на найденных орденах были выгравированы оба моих имени: на одном - судя по номеру, первом - было написано "Оливия", а на втором - "Хлоя". Именно так, в кавычках. Интересно, даже очень… но осторожные вопросы, которые я задавала старым отцовым сослуживцам, показали, что они и не подозревали об этих наградах.

Через неделю пришло письмо от Фрэнка - он подтвердил у себя в Америке мой диплом и даже договорился с начальством университета, где преподавал, о зачислении меня в докторантуру. Университет был, конечно, самых занюханный - но об этом я узнала позже, а сначала пришлось срочно собираться: занятия начинались уже через две недели.

В аэропорту я вдруг увидела пожилого мужчину, который приезжал на похороны отца. Только теперь он был не в черном костюме, а в генеральской форме и на груди его сияли два таких же ордена Красного знамени. Я не удержалась, подошла, и, представившись, спросила:

- А вы случайно не знаете, чем для отца были имена "Оливия" и "Хлоя"?

Генерал, слегка задумавшись, ответ дал:

- Оливия еще до меня была, а Хлою я хорошо помню. Красавица была… даже жалко ее. Мы тогда все по медали получили, а отцу твоему орден дали. Хотели даже к "Герою" представить, но что-то не сложилось… Отец-то твой в госпиталь попал, его тогда и списали на легкие работы…

Громкоговоритель что-то пробурчал, генерал дернулся:

- Извини, дочка, мне пора бежать. Я через неделю вернусь, так что ты в любое время заходи, я тебе побольше расскажу - а сейчас просто некогда. Зайдешь?

- Обязательно!

И лишь в самолете я сообразила, что не спросила ни адреса, ни даже имени этого отцова товарища…

В университете я проучилась ровно год - как раз год Фрэнк и оплатил. Он, правда, предполагал, что на второй я уже и стипендию получу, американскую - это когда просто за обучение платить не нужно. Но я успела и пройти все нужные курсы (на год и рассчитанные), и написать "докторскую работу". Честно говоря, диплом в институте был и размером посолиднее, и в исполнении посложнее - но так или иначе, а степень пи-эйч-ди я получила. В свете чего учебная виза на следующий год мне уже не полагалась…

Подавать на "докторскую" визу я не стала - по России соскучилась. Дома, правда, устроиться инженером не получилось, но через институтских знакомых меня пригласили поработать в кино - и вот уже шестой сезон я занималась различным идиотизмом. Хотя иногда было и интересно: например, разработка "экзоскелета", кидающего облаченного в него человека в полном соответствии с законами физики после попадания разнообразных тяжелых летающих предметов в различные части организма.

Именно в этом скелете я и сидела на скамейке кладбища, и из-за него не могла повернуться: все движения верхней части тела выполнялись исключительно по командам компьютера. А сказать ничего не могла потому, что в маске рот для открывания не предназначался…

Поэтому когда выскочивший после съемки дубля из-за кустов Петька поинтересовался, что за чудо сидит рядом со мной, я ответить тоже не смогла. И из-за этой же маски я не смогла заорать, когда вдруг выяснилось, что это "чудо" уже не дышит…

В мужских костюмах я все же не особо разбираюсь: профиль не мой. Но насчет покинувшего бренный мир бомжа у меня особых сомнений не было: во-первых, мой неосмотрительный сосед двигался столь "волнительно", что я успела заметить у него вообще на спине грубо написанные мелом слова "БОСС ХУ…". Еще две буквы стерлись, но хочется все же думать о людях хорошо. Во-вторых, сам Хуго Фердинанд Босс лет уж семьдесят как помер, а костюмчик выглядел именно так, как и должен выглядеть костюм из разграбленной могилы соответствующего времени. Я все же специалист по древним костюмам, такие детали замечаю…

Пришельца Петька не видел - он сидел за кустами уткнувшись в комп, управляющий всеми съемочными камерами, периметр площадки был обклеен яркими предупреждающими лентами, да и остальные участники рабочей группы внимательно следили за проходами - так что бомж сам виноват. А что сердце не выдержало…

На следующий день в полиции мне пояснили, что сердце тут ни причем. Все же гибель человека на съемочной площадке - это гибель человека, и полиция естественно забрала весь отснятый материал. Материала было много: съемка велась с шести камер (с обычных "Кэнонов", все же бюджет у нас был не голливудовский), и полиции удалось все рассмотреть в подробностях. После чего у них появились вопросы непосредственно ко мне…

- Извините, - как-то неуверенно начал беседу лейтенант полиции, пригласивший меня, как он выразился "на беседу". - Но я вынужден вам показать несколько не очень приятных кадров…