Елена Бреус - Опасное наследство

Большой и темный особняк Полины стоял на самом краю деревни. Сразу за его забором начинался сосновый лес, который терялся в непроглядной темноте. Полина не держала собаку, зато подкармливала окрестных кошек, и им навстречу из кустов высунулись сразу две четвероногие попрошайки. Поняв, что угощения не будет, кошки сверкнули глазами и с недовольным мяуканьем исчезли в саду.

Тетя Галя со второй попытки открыла замок и первой вошла внутрь. Замешкавшись на пороге, она беспомощно посмотрела по сторонам и неуверенно двинулась вперед. Аня не отставала ни на шаг, пытаясь справиться с возрастающим волнением. Они прошли через темный коридор и оказались в просторной гостиной, едва освещенной слабым вечерним светом из окон. Комната дышала тишиной и покоем, но внезапно порыв ветра снаружи качнул ветви деревьев, и их тени заметались по стенам, разбудив темное нутро дома. Холодные щупальца мрака потянулись к вошедшим из всех углов, заставляла сердце биться все быстрее, но тетя Галя щелкнула выключателем, и тени отступили. Женщина сделала еще несколько шагов вперед и бессильно опустилась в ближайшее кресло.

– Г-где ее нашли? – шепотом спросила Аня, оглядывая комнату.

Она замерла на пороге, не в силах сделать ни одного шага дальше. От волнения сердце выстукивало по ребрам барабанную дробь, в ушах звенело, ноги стали ватными.

– В бордовой спальне. Я и нашла… – безжизненным голосом ответила тетя Галя. – Еще удивилась, чего же не в своей-то кровати спит? И голова как-то странно повернута.... Я позвала. Молчит.... Подошла, а у нее на шее полоса черная, глаза закатились.... Там сейчас закрыто, бумажка висит… Эти, из районного отделения, опечатали…

Она говорила словно сама с собой: глаза полузакрыты; голова тихонько покачивается; пальцы правой руки неустанно теребят ткань платья.

Аню передернуло. Противные холодные мурашки страха побежали по спине. Она отлично помнила бордовую спальню, сама ночевала там в тот раз, когда приезжала на теткину свадьбу. Темная комната с мрачными обоями и вычурной мебелью предназначалась для редких гостей.

– Она так два дня пролежала… – пробормотала тетя Галя. – Два дня…

Аня посмотрела на родственницу поглощенную горем, и ее захлестнула острая жалость. Все страхи сразу же отступили. Она подошла к тетке, опустилась на ковер возле ее колен и тихонько сжала нервно подрагивающие пальцы. От этого жеста женщина сразу обмякла, и из ее глаз снова полились слезы.

– Теть Галь, а у Полины был… – Аня запнулась, пытаясь найти правильное определение: – … друг?

Та вздохнула.

– Был, детонька, был. Только не знаю кто.

– Да ну, теть Галь, у вас ведь в деревне всё про всех знают, – не поверила девушка.

– Про всех-то, про всех, да не про Полинушку.... Ты же знаешь она какая… Была, – после паузы всхлипнула та. – Слова не вытянешь.

Женщина взмахнула рукой перед глазами, словно отгоняя воспоминание, вытерла слезы и продолжила уже почти спокойно:

– Месяца два назад появился кто-то. Сюда приходил. Дом на краю села, со стороны леса выйти, так из деревни никто и не заметит, но я-то не слепая: две рюмки в мойке, окурков в два раза больше, да мало ли чего еще. Спрошу, а она только смеялась. Не твоего, говорит, это ума дело, старая. Убирай, да убирайся поживее.

Теткины слова живо напомнили Ане сестру: как она стоит у камина с сигаретой и командует Галиной, орудующей шваброй. Полина никогда не церемонилась с окружающими, а с теткой и вовсе разговаривала, как с прислугой, хотя та ее вырастила.

– Я переночую в кабинете, теть Галь, ладно? Его ведь не опечатали? – Аня вдруг почувствовала, как навалилась усталость. Хотелось только одного: поскорее добраться до дивана и вытянуть ноги.

– Хорошо, детонька. Только всё запри, ладно? Не боишься одна-то? Может, все же у нас переночуешь?

Ночевать у тетки не хотелось. К тому же Аня больше не боялась этого дома. Усталость пересилила все страхи. Комната, где все произошло, опечатана, а при закрытых дверях и решетках на окнах ей ничего не грозит.

Галина не стала ее больше уговаривать. Подперев кулаком щеку, она спросила с тоской в голосе:

– Останешься, али уедешь опять? Дом-то теперь твой. Полина на тебя его отписала по завещанию.

Аня раскрыла рот от изумления. Полина оставила ей в наследство этот дом? Бред какой-то! Сестра никогда ни словом не обмолвилась о чем-либо подобном. Зачем ей дом? Ей ничего не надо. Побыстрее бы вернуться назад в Москву, в привычную жизнь, и забыть эти тягостные похороны.