Филлис Джеймс - Пристрастие к смерти

Привычно повернув ключ в замке, она открыла дверь, оттащила сумки с провизией на кухню, водрузила их на стол и направилась через холл в гостиную. В квартире было как-то неестественно тихо. Неужели бабушка даже не включила телевизор? Погруженная в себя, Кейт поначалу не обратила внимания на мелкие детали, которые только теперь сложились воедино: дверь в гостиную была плотно закрыта, хотя, уходя, она оставила ее открытой; быстрый, но безмолвный отклик на ее звонок в домофон; неестественная тишина… Еще не толкнув дверь в гостиную, только положив ладонь на ручку, Кейт уже знала: что-то стряслось. А в следующий момент оказалось слишком поздно что-либо предпринимать.

Он заткнул бабушке рот кляпом и привязал ее к стулу какими-то длинными белыми тряпками – видимо, разорвал простыню. Сам он стоял у нее за спиной и ослепительно улыбался. Вместе это являло собой странную картинку из иллюстрированного журнала: контраст победной молодости и старческой дряхлости. Обеими вытянутыми вперед руками он держал пистолет, стараясь, чтобы ствол не дрожал. Интересно, мелькнуло у Кейт в голове, он действительно умеет обращаться с оружием или просто повторяет то, что видел в криминальных телесериалах? Мысли ее были странно отвлеченными. Она часто задумывалась над тем, как будет чувствовать себя под прицелом, и теперь с любопытством отметила, что реакция оказалась вполне предсказуемой: невозможность поверить, шок, страх. А потом – мгновенный выброс адреналина, и мысль заработала.

Когда их глаза встретились, он медленно опустил руки и приставил дуло к бабушкиной голове. Глаза старушки поверх кляпа, неимоверно расширившись, превратились в черные лужицы ужаса. Кейт поразила отчаянность мольбы, наполнившая эти испуганные глаза. От щемящей жалости и всепоглощающего гнева она на миг потеряла дар речи. Потом, совладав с собой, сказала:

– Выньте кляп, у нее губы кровоточат. Она уже пережила сегодня страшный шок. Вы хотите, чтобы она умерла от боли и страха?

– О, она не умрет. Эти старые суки не умирают. Они живут вечно.

– Она недостаточно сильна, а какая вам польза от мертвого заложника?

– Так у меня же останетесь вы. Женщина-полицейский куда как большая ценность.

– Вы уверены, что я у вас останусь? Неужели вы думаете, что для меня имеет значение хоть что-то, кроме нее? Послушайте, если вы заинтересованы в моем содействии, вам придется вынуть кляп у нее изо рта.

– Ага, и позволить ей завизжать как резаной свинье? Не то чтобы я когда-нибудь слышал, как визжит свинья, когда ее режут, зато прекрасно знаю, на что будут похожи ее вопли. Я сейчас очень нервничаю и не вынесу этого ора.

– Если она закричит, вы сможете снова заткнуть ей рот, разве нет? Но она не закричит. Я сама об этом позабочусь.

– Ладно. Подойдите и выньте его сами. Но помните, я держу пистолет у ее головы.

Кейт пересекла комнату, опустилась на колени и погладила бабушку по щеке.

– Я сейчас выну кляп, – сказала она. – Ты не должна кричать. Ни звука. Если закричишь, он снова запихнет его тебе в рот. Обещаешь?

Поначалу она не увидела никакой реакции – только эти исполненные дикого ужаса глаза. Но потом бабушкина голова дважды дернулась.

– Не волнуйся, бабуля, – успокоила ее Кейт. – Я с тобой. Все будет хорошо.

Окостеневшие руки с обтянутыми сухой кожей раздутыми суставами впивались в сиденье, словно срослись с деревом. Кейт положила на них свои ладони – руки были сухими, как бумага, холодными и безжизненными. Она крепче прижала к ним ладони и почувствовала, как жизнь и надежда словно бы медленно перетекают в них. Потом ласково приложила правую ладонь к бабушкиной щеке и удивилась: как это она могла находить эту сморщенную плоть отталкивающей? «Мы ведь не прикасались друг к другу уже лет пятнадцать, – вспомнила она. – А сейчас я трогаю ее, и делаю это с любовью».

Когда кляп был вынут, мужчина жестом велел Кейт отойти и сказал:

– Встаньте вон там, у стены. Быстрее.

Она сделала, как он велел. Его глаза неотступно следили за ней.

Привязанная к стулу старуха ритмично открывала и закрывала рот, глотая воздух, как выброшенная на берег рыба. Тоненькая струйка кровавой слизи стекала по подбородку. Кейт, собравшись с силами, чтобы контролировать голос, хладнокровно произнесла:

– Отчего вы вдруг запаниковали? У нас ведь нет достоверных улик. Вам это должно быть известно.

– О, теперь есть.

Не отводя пистолета от головы старухи, он левой рукой отвернул полу своего пиджака.