Роберт Райан - Земля мертвецов

– Миссис Грегсон говорила вам, что она суфражистка?

Сестра загадочно улыбнулась:

– Нет, это ясно без слов.

– Да, кажется, у нее это на лбу написано.

– Думаю, наше с ней знакомство неудачно началось.

– У всех бывают неудачные минуты. А она не ищет гладких дорог.

Дженнингс хотела еще что-то добавить, но, кажется, передумала и сосредоточилась на работе.

– А подходящего молодого человека не нашлось? – спросил Ватсон.

Она замерла с неоткрытым флаконом лизола в руках, задумалась над ответом.

– Раз уж вы спросили – был. Да. Есть. Но он не потребует у меня ответа до конца войны.

– Очень достойный подход. Многие молодые люди добивались помолвки до отправки на фронт. А то и венчания.

Сестра подняла бровь:

– Чего моя матушка не допустит, так это поспешного венчания. Она готовилась к великому дню больше двух десятилетий. По-моему, все готово, майор.

– А что мистер Майлс?

– А что он?

– Вы, кажется, произвели на него большое впечатление.

– Правда? Я не замечала.

Сестра принялась наугад перекладывать предметы на подносе.

– Простите мне этот вопрос. Он не дает мне покоя. Он не делал предложений, которые могли бы скомпрометировать вас по службе? – настаивал Ватсон.

Сестра преувеличенно, напоказ захлопала ресницами:

– Каких же это предложений, майор Ватсон?

– Вы отлично понимаете, о чем я говорю. Неприличных предложений.

В нос ему ударил гвоздичный запах эвгенола. Ватсон сделал глоток бренди и закашлялся, когда напиток обжег горло. Бренди оказался не из лучших.

– Теперь не шевелитесь. Руку над этим тазиком. Будет кровь.

– Я на это рассчитываю.

Она занесла руку над его локтем. Майор заметил, что кончик скальпеля дрожит.

– Не робейте!

Он вздрогнул, когда лезвие вошло в кожу и на ней выступили первые темно-красные капли крови.

– Неприличные по меркам сестры Спенс, майор? – спросила сестра, скорее всего, чтобы отвлечь его.

– По любым. Ох… думаю, длины разреза достаточно. Теперь углубляйте.

Несколько мгновений она работала молча, внимательно нахмурившись, высунув кончик языка от усердия.

– Ну вот, майор, вена открыта. Не хочу показаться невежливой, но, по-моему, доктор Майлс – не ваша забота. Кроме как в вопросах медицины. Не забывайте, я поступила в территориальный, чтобы сбежать от удушающей заботы родителей. Мир, знаете ли, меняется.

Ватсон вдруг почувствовал себя неумеренно заботливым дедушкой.

– Вы правы. Извините. Но прошлое привило мне нестерпимое любопытство. И я не хотел ничего… – Он опять прокашлялся. –  Хорошо, вернемся к делу. Приготовьте стягивающий пластырь, чтобы закрыть потом вену.

Руки у нее перестали дрожать. Сестра выполнила указание.

– Я готова вводить первый шприц. Вы не передумали?

– Это единственный способ убедить всех, что Шипоботтома убило не мое переливание.

– Никто этого на самом деле и не думает.

– Все предпочитают эту версию другой.

– Какой?

Ватсон ответил не сразу. Не дело – разбрасывать подозрения, как зерно на вспаханное поле. Но он доверил этой женщине переливание, потому что подсознательно верил в ее непричастность к случившемуся.

– Что среди нас есть убийца. Человек, который не только заставил жертву страдать, но и позаботился оставить свою метку, словно счет вел. Кому-то мало тех молодых людей, кого убивает война.

– Боже мой… Германский шпион? – спросила сестра.

– Я тоже первым делом подумал об этом. Но нет. Что выиграл бы этим шпион? Разве что Шипоботтом был источником важных сведений? Подозреваю, он мог бы выдать врагу расположение запасов рома и сколько его осталось в каждой бочке. Но не больше того… нет, это сделал кто-то на нашей стороне. И по причинам, о которых нам остается лишь гадать.

– Господи… – только и прошептала сестра.

– Так что давайте исключим воздействие цитратной крови, а?

Эвгенол – слабый анальгетик, и руку, как и ожидал майор, дергало болью, но он сжал зубы и терпел. Сестра ввела канюлю в блестящую трубочку вены и медленно нажала на рычаг шприца. Стенки сосуда пугающе вздулись, когда в него пошла кровь.

– Бояться нечего.

– Доктор Майлс приглашал меня. На танцы. Но, боюсь, мне пришлось его разочаровать. Сестру Спенс корчит при одном этом слове. Тогда он пригласил меня поужинать в городе. В Армантьере, представляете? Он сказал, что запрет на братание с нижними чинами на него не распространяется, потому что он не служит в армии.