Николай Андреев - Так сказала бабушка. Книга 3

Худой, нескладный, лично мне он был сим-патичен тем, что, несмотря на немалые годы – а вы-глядел он лет на пятьдесят, не меньше – был напрочь лишен важности, свойственной людям его возраста. Перед тем, как ответить на любой, даже самый незна-чительный вопрос, он – всегда улыбчивый – застен-чиво поднимал глаза и смотрел так, словно заранее хотел успокоить собеседника. «Ничего страшного», «Ты, пожалуйста, не волнуйся», «Всё будет хорошо», – казалось, говорил его всегдашний вид. С ним было легко и спокойно. Настолько легко, что даже Виктор, любящий по поводу и без демонстрировать свой дур-ной характер, «ндрав», как однажды по этому поводу выразилась бабушка, только раз обругал его при пер-вой встрече, видимо, «для порядку», и больше, насколько я знаю, не трогал.

Михаил появился у Худобиных около полугода назад. За две грядки земли, выделенных ему дядей Толей в углу своего сада, небольшую зарплату, бес-платную кормежку и каморку на первом этаже рядом с кухней, он взвалил на себя все хлопоты по ведению хозяйства. Вставал с рассветом, готовил еду, мыл по-суду, убирался в доме, работал на участке. Когда наступал вечер, закрывался в своей комнате, включал телевизор, пил портвейн, о чем, как ему казалось, ни-кто не догадывался, и смотрел бесконечные сериалы. Кто он такой, откуда пришел, мы не знали – на вопро-сы о своем прошлом Михаил отвечал неохотно. О нем было известно лишь то, что в молодости он работал шофером, задавил человека, попал в тюрьму, отсидел срок и вернулся доживать век в родные места. Еще у него была женщина, у которой он ночевал раз в неде-лю, с пятницы на субботу, однако о том, что это за женщина и как ее звать, никто тоже ничего не знал. Впрочем, если быть откровенным, никого это особен-но и не интересовало – всем хватало своих проблем. Женитьба Виктора, до сих пор не раскрытое убийство Виолетты – дочери дяди Толи и, наконец, смерть по-сле долгой болезни самого дяди Толи отодвинули на второй план все другие события, происходящие во-круг них.

Сегодня как раз была пятница. Открыв дверь, Ми-хаил помог бабушке снять плащ. Подал тапочки и принялся торопливо одеваться. Доложил вышедшему встречать нас Виктору о проделанной работе (обед на плите, газонная трава на лужайке со стороны кабине-та скошена, грядки политы), попрощался со всеми и, мелко семеня ножками, побежал в сторону автобус-ной остановки.

– Бедный человек, – вслед ему вздохнула бабуш-ка. – Ни кола, ни двора. К бабе, как в баню, по распи-санию ходит… Разве это жизнь?

Я согласился: это не жизнь. Жизнь – это теперь у Виктора Худобина. Три этажа дорогой мебели, зим-ний сад, сауна с бассейном, классная тачка в гараже, богатая библиотека, профессиональный бильярд и ку-ча ненужных, но крайне приятных вещей: картины, камины, ковры и хрустальные люстры. Одно слово – коттедж. Но вот о чем я подумал, когда в последний раз был здесь на дне рождения Виолетты – родной сестры Виктора: чем больше Худобины вкладывали в этот дом денег и чем больше они наполняли его безумно дорогими вещами, тем меньше он мне нра-вился. Может, ему не хватало того, что зовется чело-веческим духом, а может, человека, который мог бы вдохнуть его – не знаю, но без этого любой, даже са-мый незаурядный дом, на мой взгляд, неминуемо пре-вращался в заурядный музей. И только зал на первом этаже оставлял приятное исключение. Просторный, отделанный темным ореховым деревом и местами за-драпированный толстой материей, он на первый взгляд не производил должного впечатления. Но сто-ило подышать его воздухом, потрогать руками теплые стены, как сразу начинаешь понимать: зал – лучшее из того, что здесь есть. Именно в этом зале любили со-бираться Худобины и их гости. Тут они смотрели те-левизор, болтали, пили коньяк… Единственное не-удобство, на мой взгляд, заключалось в его не совсем удобном расположении. В двух метрах от входной двери, как раз напротив ведущего в кабинет дяди То-ли коридора, находилась лестница. И поэтому каж-дый, кто, войдя с улицы, хотел подняться наверх или, наоборот, спуститься вниз на улицу, волей-неволей вынужден был пройти по краю комнаты, что лично меня всегда сильно раздражало.

Сегодня в этом зале собрались наследники. Судя по их количеству, причем, весьма незначительному, дядя Толя оказался верен себе и на этот раз: всё – только самым близким. А поскольку из самых близ-ких у него остались: сын Виктор со снохой Анечкой – прелестным двадцатилетним созданием, сестра – моя бабушка и родной племянник Константин, ему не пришлось долго ломать голову над тем, как свои мил-лионы разделить между тремя родственниками. Или, быть может, четырьмя, если учесть появление в Мыс-кино Максима Валерьяновича Рыльского – младшего брата давно умершей жены дяди Толи.

Читать дальше