Марджери Аллингем - Цветы для судьи

– Так же ясно, как ночь смерти собственного мужа, – несколько не к месту заявила служанка.

– Прекрасно. Видели ли вы свою хозяйку до прихода мистера Веджвуда?

– Конечно. Я все утро бегала в ее комнату и обратно.

– Мистер Бранд отсутствовал уже три дня и четыре ночи. Миссис Бранд выглядела встревоженной?

– Не то чтобы встревоженной, – задумчиво произнесла миссис Остин. – По-моему, без него ей было легче. То ли она, то ли я еще отметила: его нет, странно.

– А вы не думали, что с ним произошло несчастье?

На круглом лице миссис Остин мелькнул проблеск озарения.

– Да-да, теперь припоминаю… Я принесла госпоже утренний чай и сказала: «Вижу, хозяина до сих пор нет. Хоть бы его машина не сбила».

– Так. И что ответила миссис Бранд?

– Она повернулась на бок и произнесла: «Не с моим счастьем» или что-то в таком роде.

Любой другой человек – более чуткий, чем достопочтенная миссис Остин, – непременно понял бы, какую грандиозную бомбу только что взорвал. Коронер принял эстафету.

– Делая подобные заявления, вы должны понимать их смысл, – серьезно произнес он. – Миссис Бранд так и сказала: «Не с моим счастьем» – в ответ на ваше предположение, что ее мужа насмерть сбила машина?

Миссис Остин стушевалась.

– Кажется, на самом деле она ответила: «Нет, это не выход». А я истолковала это как: «Не с моим счастьем».

– Вы уверены в ее словах, миссис Остин? Уверены? Да или нет?

– Да, уверена. Миссис Бранд сказала: «Нет, это не выход».

– И больше о мистере Бранде не говорили?

– Нет.

– Вы утверждаете, что ясно помните приход мистера Веджвуда в то утро, в десять часов. Расскажите нам, пожалуйста.

– Позвонили в дверь, – с надрывом произнесла домработница. – Я готовила кофе, но сняла фартук и открыла. На пороге стоял мистер Майк: белый как простыня, руки дрожат, глаза вылезли из орбит. Я сразу поняла – что-то стряслось.

«Неудивительно», – хотел сказать коронер, но вместо этого записал: «Выглядел чрезвычайно взволнованным» – и задал следующий вопрос.

– Вы провели мистера Веджвуда в комнату, где у камина сидела на полу ваша хозяйка в пижаме. Не помните, что она сказала?

– Помню. «Майк, лапочка, рада тебя видеть». И предложила ему кофе.

– Вы вышли из комнаты?

– Да, готовить кофе.

– Когда вернулись, что увидели?

– Они прильнули друг к дружке, – проворковала миссис Остин. – Сидя на коврике у камина, точно малые дети. Конечно, отпрянули в разные стороны, как только услышали мои шаги, – оно и понятно, я ведь старше, – и госпожа сказала: «Мой муж умер, миссис Остин». «Нет!» – воскликнула я. «Да», – кивнула она. Я быстренько наполнила ее чашку. Мы втроем попили кофе, мистер Веджвуд сообщил, что тело принесут наверх. Я отозвала его из комнаты, расспросила подробности, чтобы понимать, к чему готовиться.

– Значит, вы больше ничего не можете рассказать об их разговоре, состоявшемся после обнаружения тела, – решительно заключил коронер. – Как отреагировала на новость ваша хозяйка? Была ли удивлена?

– Удивлена? Да она пришла в ужас! Никогда в жизни я не видела в человеке такой перемены. Веселая жизнерадостная девушка, у которой всех забот-то было – невнимание к ней мистера Бранда да его моральная жестокость, – на глазах стухла в несчастную изможденную женщину, если можно так выразиться.

– Это понятно, но была ли она удивлена?

– Ее как громом поразило, если хотите знать мое мнение, – заявила миссис Остин.

Мистер Скруби, который несколько секунд назад вскочил на ноги и только теперь привлек внимание коронера, попросил задать вопрос.

– Говоря, что ваша хозяйка была в пижаме, миссис Остин, вы имели в виду ночное одеяние?

– Вовсе нет, – недоуменно посмотрела на него служанка. – Это такая новая мода. Комбинезоны из сержа. Дамы носят их дома по утрам. Очень милый и приличный наряд, да, немножко напоминает военно-морскую форму.

– Благодарю вас.

Мистер Скруби под смешки в зале сел, и пребывание миссис Остин в центре всеобщего внимания подошло к концу.

Она подошла к своему месту, лопаясь от гордости.

– Задала я им жару, – шепнула домработница, села рядом с Джиной. – Ничего они у меня не выведали, ишь, любопытные!

Джина промолчала.

Последнего свидетеля все Барнабасы знали очень хорошо, и его появление в этих непривычных декорациях их изумило. Высохший человечек принарядился по-щегольски, но так нервничал, что плохо соображал. Он назвал себя Уильямом Робертом Дайком, комендантом домов номер двадцать один и двадцать три по Хорсколлар-Ярд, работающим на господ Барнабасов с партнерами уже двадцать лет.