Марджери Аллингем - Цветы для судьи

Полного молодого человека с багровым лицом терзало, похоже, не столько тайное горе, сколько недовольство, которое не могло долго оставаться тайным. Он рассматривал мистера Кэмпиона с еле сдерживаемой неприязнью, но стоило последнему сделать пустяковое замечание о прекрасном туманном деньке, тут же разразился сумбурным пылким монологом узника одиночной камеры.

Молодых людей, которые полжизни прячутся от мира и кропают всякие выдумки в жалкой надежде развлечь или просветить своих собратьев, мистер Кэмпион в душе считал жертвами некой фобии, а потому испытывал к ним сочувствие. К тому же Альберта все сильнее мучило любопытство по поводу того, что происходит внизу, и он был рад отвлечься.

Толстяк рухнул в кресло.

– Я жду мистера Уидоусона, – отрывисто заявил он. – Обычно я веду дела с Брандом, но сегодня должен идти к главному. И ведь никто никуда не спешит, а? Дьявол, я тут уже полчаса.

Учитывая обстоятельства, мистер Кэмпион не знал, что сказать, но его молчание не волновало незнакомца – тот, похоже, ничего и не заметил.

– Надеюсь, Бранд сейчас придет, – не утихал он. – Вы его знаете? Славный малый. Такой увлеченный. В делах просто зверь. Когда ушел из армии, многое тут изменил. Он, понимаете ли, был в Штатах, а потом вернулся и хорошенько встряхнул этот мавзолей.

Толстяк вновь умолк, но лишь затем, чтобы перевести дух. Удивительная несдержанность, они ведь не знают даже имен друг друга! Однако мистер Кэмпион видел узнаваемые симптомы и понимал – люди, вынужденные проводить много времени в одиночестве, редко умеют вести светскую беседу. Язык толстяка мчал вперед, опережая мысли.

– Бранд, представьте, взял в жены американку, – неодобрительно сказал он. – На редкость хорошенькая. Жаль, они не…

Он оборвал сам себя, вскочил, вытаращил глаза на Кэмпиона, словно заподозрил того в желании втереться собеседнику в доверие.

Мистер Кэмпион придал лицу успокаивающе-равнодушное выражение, а незнакомец, красный от гнева и смущения, сбежал в угол. Кэмпион тоже встал и подошел к окнам за тяжелыми портьерами.

– Не пойму, куда пропал Бранд, – через минуту жалобно сообщили за спиной.

Мистер Кэмпион застыл, едва не брякнув: «Вон как раз несут его тело. Мрачноватая процессия, не находите?», и повернул голову как раз в тот миг, когда в приемную вошла девушка.

Ее лицо нельзя было назвать красивым или запоминающимся, однако в мистере Кэмпионе сразу же вспыхнул интерес. Невысокая, черноволосая, она носила прическу средневекового пажа и скромное прямое платьице из синего сержа с белыми манжетами и воротничком. Образ наводил на мысль о двенадцатилетней школьнице.

– О, мистер Тус! – Вошедшая улыбнулась толстому посетителю. – Простите, что заставили вас ждать. К сожалению, мистера Уидоусона сегодня не будет. Его вызвали по делам. Не возражаете, если мы вам напишем?

От негодования мистер Тус сперва покраснел, затем побледнел. Мистер Кэмпион готов был его пожалеть.

– Тогда я встречусь с мистером Брандом, – с чувством собственного достоинства произнес толстяк. – Он-то, надеюсь, не занят?

– Нет-нет, не занят. Но встретиться с ним, боюсь, нельзя.

В голосе девушки прозвучало нечто неуловимо странное. Она явно наслаждалась ситуацией, однако сообщать новости не спешила. Скорее, наоборот, вела себя чересчур скрытно. Мистеру Кэмпиону стало интересно. Почему работники Барнабасов решили хранить смерть Пола в тайне? Утаить смерть – дело безнадежное, это не какой-то мелкий грешок или временное недоразумение, из которого человек выпутается и которое впредь предпочтет никогда не обсуждать.

– Мисс Нетли, что-то произошло? – Мистер Тус уловил в воздухе признаки волнения.

Кэмпион перевел взгляд на девушку. Та ничуть не смутилась.

– Сегодня мистера Бранда не будет, – сообщила мисс Нетли не столько уклончиво, сколько провоцирующе. – Извините.

Мистера Кэмпиона неодолимо потянуло выяснить, что же за беда стряслась внизу, и он незаметно вышел. Мистер Тус был выброшен из головы. Их интересы далеки друг от друга. Но вот мисс Нетли… Есть в ней что-то любопытное, какая-то странность. Альберт сделал мысленную пометку возле ее имени.

Просторный вестибюль двадцать третьего дома не отличался сложной планировкой, и мистер Кэмпион без труда обнаружил лестницу вниз. Неторопливо миновав унылые тени по углам, он осторожно ступил на первый каменный пролет. Альберт не таился, его шаги были хорошо слышны. В подвале предупреждающе кашлянули. Из какой-то двери выскользнули трое мужчин в фартуках упаковщиков, пошли к себе в отдел: двое смотрели в сторону, третий внимательно, но беззлобно поглядывал на серую фигуру, выплывшую из тумана.