Уильям Уилки Коллинз - Деньги миледи

– Ну, – сказала леди Лидиард, – что вы сделали?

– Миледи, кажется, беспокоится о собаке, – отвечал Муди обычным своим тихим голосом. – Я, прежде всего, отправился к ветеринарному врачу. Он был отозван в деревню, но…

Леди Лидиард махнув рукой, прервала заключение речи.

– Нечего думать о докторе. Нужно найти кого-нибудь другого. Куда вы отправились потом?

– К вашему юристу, миледи. Мистер Трой поручил мне передать вам, что он будет иметь честь быть у вас…

– Оставьте юриста, Муди. Я хочу узнать о вдове художника. Правда, что мистрис Толмидж с семейством осталась в беспомощной бедности?

– Не совсем так, миледи. Я видел священника ее прихода, который принимает в ней участие…

Леди Лидиард прервала своего управляющего в третий раз.

– Вы не назвали моего имени? – спросила она резко.

– Конечно, нет, миледи. Согласно вашему поручению я описал вас как некую благотворительницу, которая ищет случая помочь действительной нужде. Совершенно справедливо что мистер Толмидж умер, не оставив ничего своему семейству. Но у вдовы есть собственное небольшое состояние, которое дает ей семьдесят фунтов доходу.

– Достаточно этого чтобы жить, Муди? – спросила леди Лидиард.

– Достаточно для вдовы с дочерью, – отвечал Муди. – Затруднение представляют некоторые долги и необходимость устроить двух сыновей. Говорят, что они хорошие мальчики и все семейство пользуется уважением соседей. Священник предлагает, заручившись несколькими влиятельными именами, открыть в пользу семейства подписку.

– Не нужно подписки! – запротестовала леди Лидиард. – Мистер Толмидж был родственник лорда Лидиарда. Для памяти моего мужа было бы унизительно собирать подаяние в пользу его родных, хотя бы и дальних. Двоюродный брат! – воскликнула леди Лидиард, внезапно спускаясь от возвышенных чувств к низким. – Мне противно даже их имя! Человек, который настолько близок мне, чтобы считаться со мною в родстве, и в то же время настолько далек, что не может пользоваться моим расположением, это какое-то двуличное существо, чего я терпеть не могу. Вернемся, однако, к вдове и ее сыновьям. Сколько им нужно?

– Подписка в пятьсот фунтов совершенно устроила бы их, миледи, если бы только можно было надеяться собрать такую сумму.

– Она будет собрана, Муди! Я заплачу ее из своего кошелька.

После этих благородных слов она испортила эффект своего великодушного порыва выражением скупости в дальнейшей речи.

– А ведь пятьсот фунтов хороший куш денег, не правда ли, Муди?

– Совершенно справедливо, миледи.

Зная богатство и щедрость своей госпожи, управляющий удивился, однако же, выраженному ею желанию покрыть одной всю подписку. Леди Лидиард со своею быстрою проницательностью угадала его мысль.

– Вы не знаете вполне моего положения в этом деле, – сказала она. – Когда я прочла в газете известие о смерти мистера Толмиджа, я стала искать в бумагах покойного мужа какого-нибудь доказательства, что они были действительно в родстве. Я нашла несколько писем мистер Толмиджа и убедилась, что он был двоюродный брат лорда Лидиарда. В одном из этих писем есть несколько прискорбных уверений, представляющих мое поведение в самом невероятном свете, одним словом – ложь, – загорячилась леди Лидиард, по обыкновению забывая свое достоинство. – Ложь, Муди, за которую мистера Толмиджа следовало бы избить хлыстом. Я бы сама исполнила это, если бы покойный лорд сказал мне об этом в то время. Но все равно теперь бесполезно толковать об этом, – продолжала она, овладевая собой и употребляя снова выражения, приличные даме с ее положением в свете. – Этот несчастный человек был в высшей степени несправедлив ко мне. Побуждения мои могут быть ложно истолкованы, если б я вошла в личные сношения с его семейством. Если же, не называя своего имени, я помогу им в настоящем затруднении, я избавлю их от публичной подписки, и, таким образом, исполню то, что покойный муж мой сделал бы сам, если бы был жив. Мой портфель на другом столе. Принесите мне его сюда, Муди. Помогите мне заплатить добром за зло, пока я расположена сделать это.

Муди молча повиновался. Леди Лидиард написала чек.

– Снесите это моему банкиру и принесите банковый билет в пятьсот фунтов, – сказала она. – Я пошлю его священнику от имени «неизвестного друга». Помните, я слабая смертная, Муди. Не давайте мне времени пожалеть о пятистах фунтах.

Муди вышел с чеком. Не предвиделось никакого повода к промедлению; контора банкира была очень близко, в Сент-Джеймс-стрит. Оставшись одна, леди Лидиард решила, чтобы поддержать свой ум в великодушном настроении, заняться составлением письма к священнику. Она уже вынула из портфеля листок почтовой бумаги, когда слуга появился в дверях и доложил о посетителе: