– Питер Ватти? Вы там? Это шериф Дрисколл.
Ответом на его слова была полная тишина.
– Если ты там, внизу, Питер, то лучше выходи! – позвал шериф.
И вновь – тишина.
– Ладно, тогда я сам спущусь! – крикнул Дрисколл.
Я напряг слух как мог и различил, как шериф почти неслышно спускается вниз. Последовало несколько мгновений напряженнейшего ожидания, – я чувствовал, как сердце молотом стучит у меня в груди.
Моя тревога стала почти невыносимой, когда до слуха моего донеслись тяжелые быстрые шаги. В следующее мгновение из дома показался Дрисколл.
– Нет его там, – сказал он, засовывая оружие за пояс.
– Это не столь уж и удивительно, – заметил я, – поскольку, когда он свершил свою кровавую миссию, убив Герберта Баллингера, у него не было никаких причин долее оставаться во владениях доктора.
– Но Баллингера там тоже нет, – сказал Дрисколл.
– Что?! – воскликнул я.
– Я видел дока Фаррагута, – сказал шериф, – он мертв, все правильно, как вы и говорили. Но этого типа, Баллингера, нет и следа.
– Но это невозможно, – сказал я. – Когда мы с Луи выбрались из подвала, он лежал без сознания с туго связанными за спиной руками. Спустя несколько мгновений мы услышали ружейный выстрел – прямое указание на то, что Ватти исполнил свой кровавый замысел.
– Ни минутки не сомневаюсь, что Ватти подстрелил того человека, – сказал Дрисколл. – Я нашел то место, где он лежал на грязном полу, и там была целая лужа крови. Но тела-то нет.
– Да, странно, – сказал Барнум. – Вот уж чудеса. Мертвецы просто так не встают и не начинают расхаживать. Как правило. Конечно, такое временами случается в твоих рассказах, По, но… о Господи! Посмотрите туда!
Вытянув руку, галерейщик указывал на какую-то точку у меня за спиной. Обернувшись, я увидел вдалеке над вершинами деревьев яркий оранжевый сполох.
– Пожар! – воскликнул я. – Но где?..
– У Питера Ватти! – откликнулся Дрисколл.
Через мгновение мы снова сидели в седле. Быстрым аллюром мы проскакали почти милю, прежде чем свернуть на заросшую тропинку, ведущую к ферме Ватти.
Оказавшись перед усадьбой, мы увидели, что и основное здание, и маленькая мастерская объяты пламенем. Вокруг уже собралась изрядная толпа людей. Несколько мужчин держали деревянные ведра, явно пытаясь остановить огонь водой из колодца Ватти. Но их усилия были тщетны. Когда мы подъехали поближе, оставалось только следить, как полыхают постройки.
Мастерская сгорела дотла в течение часа. Чуть погодя с ревом обрушилась объятая пламенем крыша фермы. Скоро за нею последовали и стены. Когда в небе забрезжил первый свет зари, только массивная каменная труба стояла посреди дымящегося пожарища.
Именно шериф Дрисколл, обследуя пепелище, наткнулся на отвратительные останки: два трупа, обугленные настолько, что лишь отдаленно напоминали человеческие, лежали рядом, обнявшись, в тлеющей золе в том месте, где когда-то явно была спальня Питера Ватти.
Естественное предположение, которое разделяли все, кроме меня, сводилось к тому, что второе тело было телом Герберта Баллингера. Один лишь я знал страшную правду: Ватти предпочел принести себя в жертву рядом с трупом своей любимой.
Но что, что же тогда случилось с исчезнувшим дагеротипистом?
– И все же одного я никак не могу понять, По. Как ты узнал, что Луи схватил Герберт Баллингер?
Вопрос исходил от Ф. Т. Барнума, сидевшего справа от меня за обеденным столом Элкоттов. Был понедельник, ранний вечер; со времени событий, описанных в завершении предыдущей главы, прошло чуть более двенадцати часов.
Большую часть этого времени я провел в глубоком, ничем не нарушаемом сне. Обнаружив два обугленных скелета на пепелище, некогда бывшем фермой Питера Ватти, мы с Барнумом вернулись прямо в Хиллсайд, где меня радостно приветствовала Сестричка. Чрезвычайно теплая встреча ожидала меня и в лице миссис Элкотт, которая прочувствованным голосом не уставала благодарить за то, что я спас ее дочь из цепких рук двух безумцев. Неукоснительная честность заставила меня указать, что скорее это Луи освободила меня от пут. Однако этот протест был воспринят как признак моей исключительной скромности и лишь усилил блеск моего предполагаемого героического поведения.
К этому моменту я настолько обессилел, что едва мог связать пару слов. Кое-как взобравшись наверх, я рухнул на постель и беспробудно проспал остаток дня. Когда я проснулся, уже успело стемнеть. Спустившись, я нашел всю семью за столом, сплошь уставленным разными вкусностями, часть которых, как мне сказали, купил Барнум, специально ездивший за ними в город. Остальные принесли соседи, которые то и дело являлись на протяжении всего дня, чтобы выразить свое удовольствие счастливым исходом дела.
Читать дальше