Артур Конан Дойль: Приключение с камнем Мазарини

– Ему?

– Нет, мой дорогой, мне.

– Ну, оставить вас я никак не могу.

– Нет, можете, Ватсон, и оставите. Вы никогда не отказывались играть в мою игру и сейчас сыграете до конца. Явился он со своей целью, но вот останется, возможно, ради моей. – Холмс достал свою записную книжку и нацарапал несколько строк. – Возьмите кеб, поезжайте в Скотленд-Ярд и передайте это Югелу из отдела уголовных расследований. Вернитесь с полицейскими. И его арестуют.

– Вот это я выполню с радостью.

– До вашего возвращения времени мне может как раз хватить, чтобы выяснить, где находится камень. – Он позвонил. – Думаю, мы выйдем через спальню. Этот второй выход очень полезен. Я предпочту взглянуть на мою акулу без того, чтобы она видела меня, а, как вы помните, у меня есть свой метод, каким образом устроить это.

Поэтому минуту спустя Билли привел графа Сильвиуса в пустую комнату. Знаменитый стрелок крупной дичи, спортсмен и светский прожигатель жизни был крупным смуглым мужчиной с внушительными усами, затеняющими узкогубый жестокий рот и подпирающими длинный нос, крючковатый, как орлиный клюв. Одет он был с претензией на элегантность, но сверкающий бриллиант его галстучной булавки и искрящиеся перстни выглядели слишком уж эффектно. Едва дверь за ним закрылась, он посмотрел вокруг свирепыми беспокойными глазами, точно ожидая ловушки на каждом шагу. Затем почти подпрыгнул, заметив неподвижную голову и воротник халата, которые виднелись над спинкой кресла в эркере. В первую секунду на его лице отразилось только изумление. Но тут же луч гнусной надежды вспыхнул в его темных глазах убийцы. Он еще раз огляделся, убеждаясь, что свидетелей нет, а затем на цыпочках, приподняв толстую трость, подкрался к безмолвной фигуре. Он уже пригнулся для последнего прыжка и удара, когда невозмутимый голос приветствовал его из открытой двери спальни:

– Не повредите его, граф. Не повредите.

Убийца отшатнулся, его искаженное лицо выражало полную растерянность. На мгновение он вновь приподнял свою утяжеленную трость, точно намереваясь обрушить свою ярость не на манекен, а на оригинал, но что-то в этих спокойных серых глазах и усмешке заставило его руку бессильно опуститься.

– Такая милая вещица, – сказал Холмс, подходя к манекену. – Работа Тавернье, французского модельера. Восковые фигуры он творит не менее искусно, чем ваш друг Штраубензее – духовые ружья.

– Духовые ружья, сэр? О чем вы говорите?

– Положите вашу шляпу и трость на боковой стол, граф. Благодарю вас. Прошу, садитесь. Вы не против, кроме того, избавиться от вашего револьвера? А! Очень хорошо, если вы предпочли сесть на него. Ваш визит, право, весьма удачен, так как у меня было большое желание побеседовать с вами несколько минут.

Граф сдвинул мохнатые брови с неумолимой угрозой.

– Я тоже желал поговорить с вами, Холмс, поэтому я и здесь. Не стану отрицать, что намеревался напасть на вас.

Холмс закинул ноги на край стола.

– У меня сложилось именно такое впечатление, – сказал он. – Но почему столь личное внимание?

– Потому что вы принялись досаждать мне. Потому что навели своих подручных на мой след.

– Моих подручных! Уверяю вас, ничего подобного!

– Ложь! По моему указанию за ними следили. В одну игру могут играть и двое, Холмс.

– Это, конечно, мелочь, граф Сильвиус, но, может быть, обращаясь ко мне, вы будете употреблять именование, положенное мне. Вы понимаете, что по характеру моей работы я оказался бы на короткой ноге с половиной субъектов, чьи физиономии украшают полицейские участки. И вы согласитесь, что исключения оскорбительны.

– Ну, в таком случае, МИСТЕР Холмс.

– Превосходно! Но, уверяю вас, вы заблуждаетесь относительно моих так называемых агентов.

Граф Сильвиус презрительно усмехнулся.

– Наблюдать способны другие люди, не только вы. Вчера был старый букмейстер. Сегодня старуха. Они ходили за мной по пятам весь день.

– Право, сэр, вы мне льстите. Старый барон Даусон сказал вчера вечером, что, черт его подери, но в моем случае правосудие обогатилось ровно настолько, насколько обеднела сцена. А теперь вы любезно похвалили мои маленькие роли.

– Так это были вы? Вы сами?

Холмс пожал плечами.

– Вон там в углу зонтик, который вы столь учтиво помогли мне поднять в Минориз до того, как начали подозревать.

– Знай я, вам бы никогда…

– …больше не увидеть это скромное жилище. Я прекрасно понимал такую возможность. У нас у всех есть для сожалений упущенные шансы. Вы не знали, и вот пожалуйста.