Артур Конан Дойль - Приключение с клерком биржевого маклера

– Вы заболели, мистер Пиннер? – воскликнул он.

– Да, я чувствую себя неважно, – с видимым усилием воли ответил тот, стараясь взять себя в руки и облизав пересохшие губы, прежде чем заговорить. – Кто эти джентльмены, которых вы привели с собой?

– Мистер Гаррис из Бермундси и мистер Прайс, он здешний, – без запинки ответил наш клерк. – Мои друзья и опытные в своем деле, но некоторое время они без работы и надеются, может быть, для них найдется что-нибудь в вашей компании.

– Не исключено! Не исключено! – воскликнул мистер Пиннер с вымученной улыбкой. – Да, не сомневаюсь, что мы что-нибудь для вас подберем. Ваша профессия, мистер Гаррис?

– Я бухгалтер, – ответил Холмс.

– Да-да, это то, что нам требуется. А вы, мистер Прайс?

– Клерк, – сказал я.

– Я практически не сомневаюсь, что компания сможет воспользоваться вашими услугами. Я сообщу вам, как только мы примем решение. А теперь прошу вас уйти. Бога ради, оставьте меня одного!

Последняя фраза вырвалась у него так, будто сдержанность, несмотря на все усилия, его покинула, исчезнув в мгновение ока. Мы с Холмсом переглянулись, а Холл Пикрофт шагнул к столу.

– Вы забыли, мистер Пиннер, что назначили мне прийти за новыми распоряжениями, – сказал он.

– Разумеется, мистер Пикрофт, разумеется, – ответил Пиннер более спокойным тоном. – Подождите немного, и нет причин, почему бы вашим друзьям не подождать вместе с вами. Через три минуты я буду всецело к вашим услугам, если мне будет дозволено настолько злоупотребить вашим терпением. – Он встал с самым вежливым видом и, поклонившись нам, скрылся за дверью в глубине комнаты, затворив ее за собой.

– Что теперь? – прошептал Холмс. – Нацелился удрать от нас?

– Это невозможно, – сказал Пикрофт.

– Почему же?

– Там внутренняя комната.

– И другого выхода из нее нет?

– Никакого.

– Она меблирована?

– Вчера была пустой.

– Так что же он там делает? Я чего-то в этом деле недопонимаю. Если есть человек, на три четверти помешанный от ужаса, то фамилия его Пиннер. Что могло нагнать на него такой страх?

– Заподозрил, что мы сыщики, – предположил я.

– Ну, конечно! – подтвердил Пикрофт.

Холмс покачал головой.

– Он не побледнел. Он уже был смертельно бледен, когда мы вошли, – сказал он. – Не исключено…

Его прервал резкий стук, донесшийся со стороны внутренней двери.

– Зачем ему стучать в собственную дверь? – воскликнул Пикрофт.

Стук раздался снова, и более громкий. Мы все выжидающе уставились на плотно закрытую дверь. Взглянув на Холмса, я обнаружил, что его лицо застыло в напряжении и он весь подался вперед. Тут внезапно раздался побулькивающий хрип в сопровождении барабанной дроби по дереву. Холмс одним прыжком пересек комнату и толкнул дверь. Она была заперта изнутри. По его примеру мы с Пикрофтом тоже навалились на нее всем своим весом. Одна петля выломалась, за ней вторая, и дверь с оглушительным треском упала на пол. По ней мы ворвались во внутреннюю комнату.

Она была пуста.

Но наше недоумение длилось лишь секунду. В углу – углу, ближайшем к первой комнате, – виднелась дверь. Холмс метнулся к ней и распахнул. На полу валялись сюртук и жилет, а с крюка над дверью на собственных подтяжках вокруг шеи свисал генеральный директор «Франко-Мидлендовской скобяной компании». Колени у него были подогнуты, голова наклонена к плечу под устрашающим углом, и секунду назад его каблуки, барабаня о дверь, прервали этим стуком наш разговор. В один миг я ухватил его поперек живота и приподнял, а Холмс и Пикрофт развязали эластичные помочи между посиневшими складками кожи. Затем мы перенесли его в первую комнату и положили там. Его лицо обрело цвет спекшейся глины, губы, приподнимавшиеся и опадавшие при каждом вдохе, полиловели – так страшно он переменился за каких-то пять минут.

– Как он, Ватсон? – спросил Холмс.

Я нагнулся к Пиннеру и пощупал пульс. Он был слабым и прерывистым, но дыхание становилось глубже, а веки чуть подергивались, и в узкие щелочки между ними виднелись белки.

– Дело шло о секундах, – сказал я, – но жить он будет. Откройте-ка окно и передайте мне графин с водой.

Я расстегнул ему воротник, облил лицо холодной водой и принялся поднимать и опускать его руки, пока он наконец не задышал глубоко и естественно.

– Теперь это только вопрос времени, – сказал я, разгибаясь и отходя в сторону.

Холмс стоял возле стола, засунув руки глубоко в карманы и опустив подбородок на грудь.