Джорджетт Хейер: Убийство Адама Пенхаллоу

– Какой покой может быть в этом доме, если ваш отец ведет себя, словно он пуп земли? Целую ночь зовет эту мерзкую старуху и орет так, что на всю округу слышно! – яростно закричала Вивьен. – Можете обижаться, только я считаю, что ничего с ним страшного нет. Просто капризничает.

– А кто сказал, что с ним что-то не так? Он в полном порядке, – заявил Барт.

– Тогда зачем он поднимал на ноги весь дом четыре раза за ночь?

– Это его дом.

– Он такой же эгоист, как вы все! Ему наплевать, что Юджин опять заболеет!

Рэймонд встал и собрал свои бумаги.

– Вот ты ему об этом и сообщи, – посоветовал он.

– Обязательно. Я-то его не боюсь, не то что вы!

– Какая женщина! – воскликнул Барт, обняв Вивьен за плечи. – Давай, милая, давай! Задай нам всем жару!

Она возмущенно оттолкнула его:

– Замолчи!

В столовую вошел Рубен.

– Это вы звонили? – строго спросил он.

– Звонила я, – холодно ответила Вивьен. – Мистер Юджин не будет есть тосты, которые ему принесли. Скажите Сибилле, чтобы поджарила ему новые – и чтобы были тонкие и не горелые!

– Лучше пусть она ему уши надерет, – заметил Конрад, выходя из столовой вслед за Рэймондом.

– Я передам ей, мадам, – недовольно пробурчал Рубен. – Но мистер Юджин вечно капризничает, и если потакать его прихотям, конца им никогда не будет. Ну и доставалось же ему за это от хозяина! Бывало, порол его…

– Вы слышали, что я вам сказала? – резко перебила его Вивьен.

– Балуете вы его, – произнес Рубен, сокрушенно покачав головой. – Да принесу я ему свежие тосты! Тоже мне, хозяин нашелся!

Она с трудом сдержалась, чтобы не ответить на дерзость, и Рубен, пренебрежительно засопев, удалился.

– Хватит хлопотать о муженьке, милая. Садись позавтракай, – добродушно промолвила Клара. – Вот твой чай. Да садись же!

Взяв чашку с блюдцем, Вивьен проворчала, что чай опять слишком крепкий.

– Не понимаю, как вы терпите этого наглеца? Лодырничает, фамильярничает – совершенно невозможный тип.

– Видишь ли, он родился и всю жизнь провел в Тревеллине, как и его отец, – принялась терпеливо объяснять Клара. – Он никого не хочет обидеть, но, согласись, дорогая, трудно ожидать от него уважения к мальчишкам, которых он гонял палкой из кладовой. Не обращай на него внимания!

Вздохнув, Вивьен замолчала. Она знала, что Клара, несмотря на сочувствие, никогда не станет на ее сторону. Единственным союзником была Фейт, но Вивьен презирала ее.

Фейт Пенхаллоу предпочитала завтракать в постели, однако не по причине слабого здоровья, а из-за Клары, которая имела обыкновение садиться во главе стола, где стояли чашки. Сама Фейт не стремилась наливать чай и кофе своей многочисленной родне, но, как многие слабовольные натуры, ревностно относилась к своему положению и не хотела ронять достоинство, появляясь за столом, где место хозяйки узурпировала Клара. Несколько раз Фейт пыталась намекнуть, что во главе стола должна сидеть хозяйка дома, но делала это столь нерешительно, что ее золовка не поняла намеков. Поэтому Клара, занявшая это место сразу после возвращения под отчий кров, сохранила его за собой, а Фейт, не желая признавать себя побежденной, спускалась вниз только после завтрака.

Прошло двадцать лет с тех пор, как Фейт Клэй Формби, романтическая девятнадцатилетняя девица, была сражена наповал Адамом Пенхаллоу, высоким интересным брюнетом на двадцать два года старше ее, и покинула дом своей тетки, чтобы выйти за него замуж. Тогда она была просто красавицей – огромные голубые глаза, светлые локоны и очаровательный нежный ротик. А Пенхаллоу возраст только придавал импозантности. Он знал, как производить впечатление на молодых девиц, и его репутация повесы придавала ему лишний шарм. Фейт была польщена его вниманием и рисовала себе картины счастливого будущего: она хозяйка прекрасного замка в Корнуолле, исправившийся муж боготворит ее, приемные дети обожают. Она будет очень добра к бедным сироткам. Конечно, поначалу они встретят мачеху неприветливо, но она будет само терпение и чуткость, и не пройдет и нескольких месяцев, как они полюбят ее и станут соперничать за внимание Фейт.

С первого взгляда Тревеллин даже превзошел ее ожидания. Огромный дом эпохи Тюдоров с голландскими фронтонами, высокими трубами и многостворчатыми окнами исторг из груди Фейт восторженный возглас. Она увидела его в летние сумерки, в окружении изумрудных пастбищ, когда серые стены чуть розовели в закатных лучах. В саду пестрели цветы, тяжелые дубовые двери были гостеприимно распахнуты, открывая вид на черные от времени полы, покосившийся раздвижной стол и металлическую грелку, висящую на отделанной панелями стене. За домом, в отдалении, неторопливо несла свои воды река Мур. В воздухе витал острый запах влажного торфа. Да, все было так, как она представляла! Правда, позднее Фейт обнаружила, что бесчисленные комнаты особняка запущены и нуждаются в ремонте, ковры и шторы вытерлись и выцвели, прекрасная старинная мебель соседствует с грубыми поделками местных столяров, а чтобы содержать такой дом в порядке, требуется целая армия слуг. Однако это ее не смутило, и она решила, что все здесь изменит.