Ирина Ребони - Подруги

Так уж получилось, что его личной жизнью стала я. В начале десятого класса, не только к моему великому удивлению, но и к удивлению одноклассников, Женька стал проявлять ко мне явный интерес – подходил на переменах, заговаривал, потом стал до дома провожать. Признаться, его внимание мне льстило. Несмотря на его странности, а может, благодаря им, Женька считался почетной добычей. Я не знала, почему он выбрал именно меня. В классе имелись девчонки и посимпатичнее, Маринка, например. Впрочем, я тоже не была уродиной. Бабушка считала меня хорошенькой. Главным моим достоинством были блестящие каштановые волосы. Они немного вились и пышной волной рассыпались по плечам и спине. Остальное вполне обыкновенное, но без больших изъянов. Олег говорил, что, заглянув в мои прозрачные зеленые глаза, тут же в них утонул. На самом деле, мои глаза серо-зеленые и насчет особой прозрачности сомневаюсь, иначе, утонув в них, он не выбрался бы на поверхность так быстро. Впрочем, об Олеге еще рано говорить. Всему свое время.

Наше общение с Женькой продолжилось и после окончания школы. Он мне звонил, и мы договаривались о встрече. Держась за руки, ходили по улицам и разговаривали. Впрочем, не совсем так. Женька оставался немногословным, зато я трещала без умолку. Он обычно задавал вопросы, а я отвечала. Когда я о чем-то спрашивала, он отвечал очень кратко. В одном из таких разговоров выяснилось, что он совершенно не разбирается в живописи. Я назвала несколько известных имен, но было такое впечатление, что он их раньше не слышал. Наверное, мне не удалось скрыть своего разочарования, так как к следующей встрече Женька очень хорошо подготовился, так и сыпал всевозможными фактами, о многих из которых я и не слышала. Однако это ничего не меняло. Ради меня он мог запомнить множество фактов, но живопись как таковая его не интересовала. Его по-настоящему интересовала только его работа и… я.

Наши отношения потихоньку развивались. Сначала он стал целовать меня в щеку при прощании, потом и до губ добрался. Его губы были твердыми и, в то же время, нежными. Мне понравилось, ему, похоже, тоже, так что наши прощания становились все продолжительнее.

– Что от тебя нужно этому тюфяку, если в койку не тащит? – неприязненно спрашивала Маринка.

К этому времени они с Катей уже распрощались с невинностью и стремились поскорее заполучить меня в свои ряды.

– Кто о чем, а вшивый о бане, – усмехалась я. – Ты прекрасно знаешь, что Женька не тюфяк.

– Все равно странный.

– Да, странный, – согласилась я. – Все гении странные.

– Думаешь, он гений?

– Да, – уверенно завила я.

Маринка нехотя признала, что тоже так думает.

Тем временем бабушкино здоровье резко ухудшилось. Гипертония была у нее давно, но она держала ту под контролем. Теперь же никак не удавалось ее обуздать, и бабушке пришлось уволиться. Ей устроили торжественные проводы. Еще бы! Она больше сорока лет возглавляла библиотеку. К этому мероприятию подключились и районные власти, как-никак заслуженный деятель культуры. Сидя за столом в ресторане по правую руку от нее, я про себя молилась, чтобы она выдержала это торжество. Она выдержала, но ее силы таяли с каждым днем.

Бабушкино увольнение поставило перед нами новую проблему – материальную. После восемнадцати лет пособие на меня не платили, так что мы жили на бабушкины деньги. Теперь осталась только ее пенсия да моя стипендия, о которой можно и не упоминать в виду ее ничтожности. У бабушки имелись кое-какие накопления, но их надолго не хватило бы. Я устроилась официанткой в кафе неподалеку от училища, работала по вечерам и в выходные. Моя милая бабуля ужасно переживала. «Ты совсем не отдыхаешь!». Она надеялась, что продержится на работе до тех пор, пока я не закончу училище. Но, увы! До окончания учебы оставалось еще два года. Узнав новости, Женька неожиданно возмутился:

– Зачем тебе работа?! Я могу тебе помогать!

К тому времени он еще не окончил ВУЗ, но уже работал и, судя по размеру предполагаемой помощи, который озвучил, зарабатывал очень много. Только гению могли столько платить. Я, конечно, отказалась. Мне не хотелось связывать себя какими-то обязательствами.

– Но мы же друзья! – настаивал Женька.

Но не просто друзья, думала я. Нет, никаких обязательств!

– Если ты такая щепетильная, сможешь потом все отдать, когда встанешь на ноги! – продолжал он настаивать.

Такой вариант меня тоже не устраивал. Не хотелось попасть в многолетнюю кабалу. И кто сказал, что молодой художник будет много зарабатывать? В отличие от Женьки, я не гений. Но одно его предложение я все-таки приняла. Он предложил встречать меня с работы и провожать до дома. Признаться, я действительно очень уставала, свободного времени совсем не оставалось, и поездка в уютном новеньком автомобиле была приятным завершением напряженного дня. А потом мы подолгу и с удовольствием целовались. Дальше этого наши отношения не шли, хотя возможности для их развития были. Мы частенько оставались наедине и в его квартире, и в моей.