Ирина Ребони - Подруги

– Любимого?! – взвилась Маринка. – Никогда она его не любила, разве что как друга, но не как женщина любит своего мужчину. И не ценила по-настоящему. Она вообще никого не любит. Последние десять лет живет, как в анабиозе. – Катя выразила робкое несогласие, но Маринка его не заметила. – Все чувства, какие у нее остались, – с пафосом воскликнула она, – Верка отдает своим картинам! Своего рода сублимация.

Сколько НЕПРАВДЫ было в этих словах! И сколько ПРАВДЫ! Меня затрясло, и на подгибающихся ногах я попятилась к прихожей. Не глядя сунув ноги в босоножки, я потихоньку ретировалась из квартиры.

Катя живет в самом центре города, неподалеку от Московского вокзала, Марина на Васильевском острове, а я так и осталась в Невском районе, где раньше мы все обитали. Чтобы немного успокоиться, я пешком добралась до Александро-Невской лавры, а там села на трамвай. Спускаться в метро не хотелось. Казалось, что может развиться клаустрофобия, хотя я этому недугу и не подвержена. Телефон разрывался от звонков. Я смотрела на экран, боясь пропустить звонки от дочери или от свекрови, но названивали подруги – то Катя, то Марина. С ними я пока была не готова общаться. Поначалу меня душили гнев и обида. Как бесцеремонно они разложили мою жизнь на составляющие! Потом немного успокоилась и решила, что нельзя рубить с плеча. Нужно как-то невинно объяснить свою сегодняшнюю неявку, а там видно будет.

Придя домой, я выпила стакан воды, после чего взялась за телефон. Поскольку встреча должна была состояться в Катиной квартире, я позвонила ей и с витиеватыми извинениями сообщила, что внезапно мне так скрутило живот, что я не могла отойти от туалета. Поначалу надеялась на лекарство, но приняла уже две таблетки, а пока воз и ныне там. Трубку выхватила Маринка.

– Мы сейчас к тебе приедем и быстро вылечим! – безапелляционно заявила она.

Я вполне натурально взвыла, даже притворяться не пришлось.

– Нет, только не это! Мне не нужны часовые возле сортира! Все, девочки, мне пора. Завтра созвонимся.

Переведя дух, я набрала номер свекрови. Та бодро сообщила, что все у них хорошо. Лиза ведет себя замечательно, вся в папу. А как же иначе? Если бы Лиза, не дай бог, сделала что-то плохое или неправильное, то тут же оказалось бы, что это у нее от мамы. Ладно, мне грех придираться к свекрови. Все каникулы Лиза проводит с бабушкой, в хорошей компании и под любящим присмотром. Однако Наталья Сергеевна вмиг сбила мое благодушное настроение.

– Вероника, почему ты не положила Лизе теплую куртку? Нельзя быть такой безалаберной!

– У нее есть флисовая кофта. Если ее надеть под ветровку, то будет очень тепло, – процедила я.

– Это не то…

– Сейчас двадцать пять градусов, завтра обещают тридцать.

– У нас очень переменчивая погода, – не сдавалась свекровь.

– В пятницу я привезу куртку и вообще все, что вы скажете, – не стала я продолжать полемику.

– И на выходные останешься?

Ну что за человек! За что она со мной так? Хотя, я понимала, за что. Но понимание еще не означает приятие.

– Наталья Сергеевна, – спокойно сказала я, – я вам говорила, что в следующий понедельник у меня открывается выставка. Персональная. В выходные я буду заниматься ее оформлением.

– Ах, да. Ладно, приезжай в пятницу и привези каких-нибудь фруктов. Остальное есть. Сейчас Лизу позову.

Услышав звонкий голосок дочери, я расслабилась. Какое же она солнышко! Высокая, тоненькая, белокурая и с твердым характером. На нее во всем можно положиться. Странно так говорить о маленьком ребенке, но она такая и есть. И это не моя заслуга, а Женькина. Свекровь права, утверждая, что она вся в папу. Лиза тем временем сообщила, в какую игру они сегодня играли с восьмилетним Вовой и семилетней Машей. Двенадцатилетний Леша их компанию игнорировал, найдя себе более взрослых друзей.

– А еще я сегодня помогала бабушке печь оладушки, – сообщила дочка. – Она сказала, что у меня очень хорошо получается. Когда приеду домой, тебе таких напеку.

– Солнышко мое, – пробормотала я, чувствуя, как слезы умиления закипают на глазах.

– А ты к выставке подготовилась? – строго спросила дочь.

– Готовлюсь понемногу. Завтра начну упаковывать картины.

– Если бы я была дома, то помогла бы тебе, – с сожалением произнесла Лиза. – Только не откладывай все на последний момент.

– Не беспокойся, я управлюсь.

Да, Маринка в чем-то права. Если судить по этому разговору, то непонятно, кто из нас мать, а кто дочь. Может, и в других ее словах была правда? ПРАВДА и НЕПРАВДА. А всегда ли их можно различить? Мои мысли вернулись к подслушанному разговору. Маринка задела самую больную тему. Как я относилась к Женьке? Он был моим лучшим другом, мужем и отцом моей дочери. Но был ли он моим любимым мужчиной? О, Господи… Многие годы я не позволяла себе думать об этом, не вспоминала прошлое и вообще делала вид, что прошлого не было вовсе. Наверное, именно эту мою отстраненность Маринка и назвала анабиозом. Но пора просыпаться. Хватит прятать голову в песок. Чтобы полноценно жить дальше, мне необходимо разобраться с прошлым. А с чего начать? Где отправная точка для моего сегодняшнего исследования? Немного подумав, я решила начать с самого начала.