Рональд Нокс - Следы на мосту

Этот трюк с поездами пустяки, думаю, вы его уже разгадали. В Суиндоне я просто перешел на другой перрон, вернулся на пригородном поезде до Фарингдона и был всего в одной автобусной остановке отсюда. По дороге я заглянул в Уайт-Брэктон и с ужасом увидел, что мое письмо на имя «Г. Эндертона» мирно лежит на полке. Тогда мне в первый раз подумалось, что все всерьез пошло наперекосяк. Я проторчал там около часа, ждал, пока проход опустеет, чтобы спокойно забрать письмо, но возможности не представилось. Мне надоело, и я отправился сюда.

Я надеялся, что в гостинице никого не будет, и разозлился, когда ко мне подошла незнакомка. Но я же американец, стало быть, обязан был представиться по имени, и я выбрал первое попавшееся, из книги, которую как раз листал. И тут мне стало ясно, как я вляпался, поскольку вдруг появились вы и мне пришлось представиться вам. Хотя у вас вроде бы не возникло подозрений. Наверно, вы актер посильнее меня, потому что до вчерашнего дня я не догадывался, что вы меня раскусили. Я забыл об осмотрительности и решил разобраться, что к чему. Плюс ко всему я надеялся посодействовать тому, чтобы Дерека объявили умершим. Он мне оставил свою визитную карточку, а также у меня была его пятифунтовая банкнота, которую он мне дал, чтобы расплатиться в гостинице. Я засунул их в бумажник и бросил в реку на радость бойскаутам. Затем я решил, что неплохо было бы втереться к вам в доверие, и придумал этот трюк в «Миллингтонском мосту» с отпечатками пальцев на графинах. Мне показалось, вы все это проглотили.

Картину радикально изменила смерть тетушки Альмы. Когда вы рассказали мне о завещании, я понял, в каком глупом положении нахожусь. На кону тетушкины деньги, и, если не предъявить Дерека, они отойдут этому пройдохе Феррису, а я понятия не имел, где Дерек! Тогда я вспомнил про письмо в Уайт-Брэктоне и, решив попробовать фокус с шифром, отправил самому себе открытку из Паддингтона. Я чуть не закричал от радости, когда визит в Уайт-Брэктон закончился так, как мне было нужно. А потом… короче, случилось то, что случилось. Меня теперь будут судить за мошеннический сговор? Думаю, это вполне возможно, хотя, если вы не найдете живого Дерека, никакого смысла в этом нет, а если найдете, все денежки тетушки Альмы, увы, пойдут на уплату наших долгов. В общем и целом сейчас у меня на душе лучше, чем неделю назад.

– Мм… – промычал Лейланд, – вы в сговоре с другим лицом водили правосудие за нос, допустим, но убейте меня, если я знаю, подсудно это или нет. Могу я узнать, вы представили нам полный список ваших подвигов? Или нам придется благодарить вас еще за какие-нибудь маленькие головоломки, из тех, что мы тут решали последние десять дней?

– Нет, вряд ли… Хотя да, еще одно, правда, мелочь. Найдя каноэ и увидев в днище отверстие, я сильно забеспокоился, потому что исчезновение Дерека должно было навести на мысль о несчастном случае. А эта миленькая дырочка означала убийство. Или самоубийство. Или какой-нибудь фокус. Никто бы не поверил, что это несчастный случай. И тогда мне пришло в голову, что не будь края отверстия так отвратительно аккуратны, случившееся все-таки можно было бы расценить как несчастный случай. Ну, и пока этот парень, который был со мной, вы помните, нырял там дельфином, я схватил острый камень и разворотил края отверстия в надежде, что оно примет вид, будто лодка напоролась на дно и таким образом получила пробоину.

– Так это вы?! – Глаза Бридона метали молнии. – А ковыряя эту дырку, вы, случайно, ее не увеличили?

– О, да еще как. Сначала она была совсем маленькая.

– Нет, – сказал Бридон, когда они с Лейландом чуть не в пятидесятый раз подплывали к Шипкотскому шлюзу, – я вовсе не считаю рассказ Найджела Бертела неправдоподобным. Я не учился в университете, но легко могу себе представить, что такой позер именно в конце учебы может выкинуть подобный финт. В маленьком мирке застенчивому человеку трудно не позерствовать, не задаваться вопросами, что о нем думают и думают ли вообще. Трудно не подсовывать окружению фальшивку, если подлинник не стоит того, чтобы его подсовывать. Знаете, когда глава подходит к концу, может появиться желание вернуться к простым чувствам. А убийство, к несчастью, вызывает простые чувства, и я бы не очень удивился, если бы Найджел и решил их вызвать. Понимаете, все, что он нам тут нарассказал, до чертиков правдоподобно, я допускаю, что он дал абсолютно правдивый анализ своих чувств, утаив, однако, главное. И конечно же, вдребезги расколошматил собственное алиби. Если размер отверстия в лодке был с булавочную головку, то, пока она заполнилась бы водой, ветер и течение донесли бы ее до Луны. А это, черт его возьми со всеми потрохами, главное. Тогда убийство могло быть совершено до того, как лодка отплыла от чугунного моста. А если так, то его мог совершить Найджел.