Джо Алекс - Тихим полетом его настигала…

— Понятно. Что вы делали дальше, после того, как поднялись в фотолабораторию?

— Я проверял сохнущие пленки. Через несколько минут ко мне вошел Гордон.

— Так, значит, ваш брат был у вас уже после того, как вы расстались в холле?

Сирил удивленно вздернул брови.

— Конечно, был. Он хотел взглянуть на снимки Atropos. Мы немного поговорили, и он ушел.

— Он пошел в свою спальню или вниз?

— Думаю, что вниз. Я попросил разбудить меня в половине шестого, потому что иногда не слышу будильника.

— В котором, примерно, часу ваш брат заходил к вам в лабораторию?

— Я могу вам сказать точно, потому что посмотрел на часы, — ровным голосом сказал Сирил. — Было как раз два часа двадцать пять минут.

— Спасибо. — Я вытащил из пачки сигарету. — Что было потом?

— Я еще несколько минут поработал, а затем отправился спать.

— А это было, примерно, в котором часу?

— Кажется, без пяти три. А может быть, пять минут четвертого. Я не помню.

— Простите, — вдруг не выдержал я. — Вы переживаете смерть брата?

Сирил вынул трубку изо рта и какое-то время молча смотрел на меня. Наконец он сказал:

— Бывали минуты, когда я ненавидел его больше, чем кого бы то ни было. Он тоже не любил меня. Еще с детства.

— Благодарю за искренность. Но должен вам сообщить, что мы более или менее в курсе причин, по которым вы его ненавидели. У нас есть досье на вас из архива Скотленд Ярда. Вы признаете, что смерть сэра Гордона была бы вам на руку?

— Ах, так вы уже знаете грехи моей молодости… — Сирил криво улыбнулся. — Да, действительно, смерть Гордона не является самым грустным событием в моей жизни. Но я вынужден вас разочаровать: я не убивал сэра Гордона Бедфорда.

— А кто, по-вашему, мог это сделать?

Сирил вскинул голову и положил на стол потухшую трубку.

— Не знаю. — Голос его металлически зазвенел. — А если бы знал, все равно вам бы не сказал.

— Почему? — Я прищурился.

— Потому что мой покойный брат, кроме своих легендарных идеальных качеств, не имел ничего человеческого. Это был кошмар нашей жизни. И поэтому, кто бы его ни убил, а он наверняка был убит, ибо самоубийство — это слишком человеческое проявление чувств, оказал мне большую услугу, чтобы выдавать его.

— Вы считаете, что у него не было поводов для самоубийства?

Сирил Бедфорд вновь задумался.

— Не знаю, — наконец сказал он. — Честно говоря, я не вижу повода, по которому он должен был лишить себя жизни.

— Одновременно вы не видите, мистер Бедфорд, никого, кто мог бы его убить?

— Нет. Единственной, пожалуй, кандидатурой являюсь я, ваш покорный слуга. Но я не убивал, повторяю.

— Я вовсе не уверен, — пробормотал я, — что только у вас был повод убивать сэра Гордона. Значит, это вы выращиваете такие прекрасные георгины.

— Я… — Сирил был явно ошарашен моим последним вопросом.

— Мне показалось, что они мексиканских сортов, не правда ли?

— Да, — удивленно ответил Сирил. — У вас богатые познания в этой области…

— Спасибо. И спасибо за помощь. Но до конца следствия вам придется оставаться в вашей комнате. Как и всем остальным.

Бедфорд молча кивнул и вышел из столовой.

Как только за ним закрылась дверь, Паркер удивленно спросил:

— Что это за бред ты нес про георгины? При чем тут они?

— Просто я вспомнил, как называется химический краситель, который входит в состав георгин этого сорта. Он имеется еще в красных розах.

— Ну и как?

— Цианин…

— Насколько я понимаю, — Паркер заглянул в свою чудовищную записную книжку, — у нас остались только обе миссис Бедфорд. С которой начнем?

Но судьба выручила Паркера, дав ответ на этот вопрос. Потому что зазвонил телефон.

— Из центра, шеф, — в который раз просовывая свою круглую голову, провозгласил сержант Джонс.

Паркер быстро вышел из столовой.

Я прикрыл глаза. Да, именно так. Конечно, только Джудит Бедфорд могла разрезать фотографию… Интересно, как она выглядит?..

— Хочешь узнать, чьи отпечатки обнаружены на раме витрины и на фотографии? — услышал я над ухом голос инспектора. — Ну, соня! Могу поспорить на бутылку коньяка, что ты не догадываешься…

— Когда ты начинаешь вести себя как настоящий полицейский, так и хочется щелкнуть тебя по носу.

— Ну валяй, говори, если ты такой умный! А я послушаю. — Мой друг самодовольно улыбался.

— Скажу. Разве что по секрету.

— Ну, ну…

— Солнышко мое, я знаю , что это отпечатки Джудит Бедфорд.