Энн Гленконнер - Убийство на острове Мюстик

– Ты забыл, что я тупой? Все дипломы и сертификаты у тебя.

– О чем ты говоришь? Ты тоже очень умен, просто тебе лень пользоваться своими мозгами. – Найл легонько хлопает брата по плечу. – Твоя очередь вести папу в церковь. Только сначала прими душ – от тебя несет бурбоном и дешевым куревом.

Лайрон игнорирует совет.

– Кто-то сказал, что пропала женщина. Это правда?

– Да. Пропала Аманда Фортини; вечером в пятницу она должна была встретиться с подругой, но не пришла.

– И что с ней случилось?

– Если повезет, выясню сегодня.

– Вряд ли она ранена, как ты думаешь? Здесь никогда ничего плохого не происходит.

Найла удивляет напряженное выражение на лице брата. Раньше он не проявлял интереса к владельцам вилл. Вероятно, в это лето девица Фортини часто появлялась в «У Бейзила», и Лайрон наверняка смешивал для нее коктейли…

Брат внезапно вскакивает и идет в дом, и Найл не успевает расспросить его о пропавшей женщине. Он собирается последовать за ним, но его окликают из соседнего дома. Жилище Мамы Тулен отличается от других домов; по розовым гераням, цветущим на маленькой террасе, по стенам, покрашенным в цвета радуги, легко догадаться, что она художник. Хотя она дружит с отцом, Найл так и не запомнил ее имя. В Лоуэлле принято, чтобы дети в знак уважения называли старших Мама и Папа. Детективу трудно представить, зачем он ей понадобился, но все же он в ответ поднимает руку и идет в дом. Нельзя же заявиться к ней в синих боксерах…

Найл быстро умывается и надевает форму, хотя еще только семь утра. На службу ему надо к восьми, однако он не может забыть, каким голосом миссис Фортини молила его найти ее дочь, когда он вчера позвонил ей. Сержант приходит к Маме Тулен, которая поливает свои растения. Она крупная женщина, на ней красное свободное платье, ее лицо обрамляет облако седых завитков. Она все еще красива, несмотря на возраст. Мама родом с Сент-Люсии и на смеси французского и креольского велит ему сесть, а сама отправляется за кофе. Нечто в ее манерах исключает неподчинение. Женщина неспешным шагом заходит в дом, Найл же остается на террасе. В Лоуэлле поговаривают, что Мама Тулен занимается обеа – это форма вуду, все еще преобладающая на Сент-Люсии. Найл почти уверен, что стоящая в углу палка, расписанная черепами и украшенная перьями, – коко-масак, волшебный инструмент для заклинаний. Плоды художественного таланта Мамы повсюду, куда ни кинь взгляд. К стене прислонена картина, изображающая Британния-Бэй, в лучах солнца поблескивает песок. Найлу всегда хотелось купить для отца одну из работ Мамы, но ее произведения продаются за многие тысячи в крупных американских галереях.

Он садится в бирюзовый шезлонг и ждет Маму. Когда та сует ему в руку чашку с густой черной жидкостью, поздно признаваться в том, что в последнее время он пьет кофе не по-креольски, а с молоком. Из-за цикория напиток сильно горчит, и Найл морщится от первого глотка, но Мама слишком занята разговором, чтобы заметить это. Она рассказывает ему о своих детях, которые работают в Сент-Винсенте и Гренадинах, о своей последней выставке, и наконец он убеждается в том, что ей просто хотелось говорить и нужен был слушатель.

– Рад был повидать вас, Мама, но мне нужно на работу. Спасибо за кофе.

– Подожди минутку. – Она жестом велит ему сидеть на месте. – В пятницу я поставила мольберт над Британния-Бэй, хотела писать солнце на рассвете. Там была девица Фортини. – Она берет картину, прислоненную к стене, и передает Найлу. – Выглядела она красавицей, и я поместила ее в картину.

Найл снова рассматривает сюжет и теперь видит маленькую фигурку в алом бикини и с золотистыми волосами. Еще он замечает огромную яхту, маячащую на горизонте в розовых лучах заходящего солнца.

– Что она там делала?

Женщина хмурится.

– Она поплыла к той лодке, а я продолжила писать. Когда опять посмотрела туда, ее уже не было. Я решила, что она поднялась на яхту или поплыла к следующему заливу.

– Она так и не вернулась?

– Я провела там два часа, но в заливе никто не появился, если не считать быстроходный катер, несшийся с безумной скоростью. Я и не знала, что они могут так летать.

– Катер был с яхты?

– Я не разглядела, солнце было слишком ярким. Это вполне мог быть катер Бейзила или с какой-нибудь виллы.

– Спасибо вам за помощь.

– Еще кое-что, пока ты не ушел. – Она понижает голос, выражение на ее лице вдруг становится жестким: – Я рада, что ты у нас блюститель закона; у тебя есть голова на плечах, причем умная голова. Но ты должен быть осторожен.