Андрей Орлов - Восемь розовых слонов

– Что это было, Дмитрий Сергеевич? Мне не почудилось?

– Мальчик, Александр Петрович.

– Мальчик… – задумался он.

– Да, – я сделал попытку объяснить, – Это как бы девочка, только наоборот. Вспомните, у вас тоже было детство. Вы опять все забыли. Малолетнего пирата зовут Богдан. Он внучатый племянник Тамары Михайловны. Обстоятельства сложились так, что он вынужден провести сутки в нашем доме, завтра утром его депортируют. Памятуя о вашей нелюбви к мелким домашним любимцам, Тамара Михайловна слезно умоляла вас сжалиться и позволить малышу пожить в этом доме. Вы проявили великодушие и разрешили. Какое-то время она его усыпляла, но, видимо, закончилось снотворное. Согласитесь, это лучше, чем гроб, который стоял у нас в мае?

– Не думаю, – засомневался Краузе, – Гроб не орал и не топал по дому. Ладно, – он вздохнул с преувеличенной драматичностью, – Смиримся с временными неудобствами. Вы заметили, что этот ребенок – типичная невротическая личность? Его преследует чувство тревоги – оно уживается с буйным нравом. Им невозможно управлять – он сам управляет другими. Этому сорванцу всегда нужно находиться в центре внимания. Он манипулирует родными, комплекс его неполноценности является источником силы. Эти существа подавляют нас, здоровых людей, превращают в таких же невротиков, – он вновь устремил в пространство печальный взгляд.

– По уточненным данным, что-то случилось, – пошутил я.

Доктор Краузе скрипнул зубами.

– Может, МЧС вызвать?

– Послушайте, Дмитрий Сергеевич, – он уставился на меня с растущим раздражением, – я знаю, что вы можете быстро и метко довести до бешенства…

– Спокойствие, Александр Петрович, – спохватился я, – Психоаналитик должен быть спокоен, как удав.

– Я спокоен, как два удава! – прорычал Краузе, – Полюбуйтесь, – он бросил мне сложенный втрое лист писчей бумаги, – Это письмо. Пришло сегодня. Обратного адреса нет. Адресат не соизволил представиться.

– Какая глубокая старина, – восхитился я, – Неужели в наше время, помимо рекламных рассылок и счетов, приходят такие письма?

– А какими должны быть письма? – проворчал Краузе.

– Отгадайте загадку: не лается, не кусается, точно так же называется. Электронная собачка. В наше технократическое время выгоднее и удобнее пользоваться электронной почтой. Не говоря уж о блогах, мессенджерах и социальных сетях, к которым вы испытываете стойкое презрение.

– Перестаньте! – взъярился Краузе, – Откуда мне знать, почему почтальон принес это письмо! Читать будете? Или вы выше этого?

Доктор Краузе был неправ. Почтальон не мог принести письмо без обратного адреса. А вот все прочие – могли. Это не сложно – отступить от тротуара, проходя по Аркадному переулку, положить в «скворечник» корреспонденцию и идти дальше. Послание распечатали на компьютере – кто бы сомневался. Жирный шрифт, крупные буквы, язвительно-угрожающее содержание. «Здравствуйте, господин психоаналитик. Готовы принять вызов и подтвердить свои аналитические способности? В августе у вас было девять пациентов – один из них уже скончался, он будет первым в нашей цепочке. Что вы сделаете, если с вашими пациентами начнут происходить неприятные вещи? Откажетесь от них? Не советуем. Неприятности могут коснуться и вас. Сможете меня вычислить? Даю подсказку: я один из восьми. Удачи, господин Краузе. И не отлынивайте, а то накажу».

Стиль послания был неровным, но, безусловно, угрожающим. Я перечитал, затем еще раз. Поднял глаза. Доктор Краузе разглядывал меня, склонив голову.

– Что это? – спросил я.

– Это письмо, – со вздохом ответствовал психоаналитик, – Тамара Михайловна принесла вместе с утренней корреспонденцией. Я удосужился просмотреть ее только вечером, незадолго до вашего триумфального возвращения из театра. На конверте мое имя. Отпечатков пальцев, разумеется, не найдут. Женскими духами или мужским мазутом письмо не пахнет. Анализ сделать невозможно – текст короткий. Он намеренно неровен, обратили внимание? Не пойму, кто писал – мужчина или женщина. Слова «я», «меня», «накажу» противоречат словосочетанию «не советуем». Один человек, несколько? Возможно, так писали намеренно.

– Вам угрожают, Александр Петрович. Или втягивают в авантюрное предприятие.

– Угрожают НАМ, Дмитрий Сергеевич, – доктор иезуитски осклабился, – С некоторых пор, а точнее, почти четыре месяца, вы работаете на меня и живете в моем доме, ежедневно меня раздражая. Так что не уклоняйтесь от ответственности.