Фредерик Браун - Самое обыкновенное убийство. Где тебя настигнет смерть?

За ленчем у меня возникла свежая мысль. Я знал, что толку от нее не будет, но все же решил проверить: еще раз посетил Корбитски и спросил, кто снял квартиру Салли. Это оказалась женщина, три дня назад прибывшая в Чикаго из Кливленда. Там она работала в христианской ассоциации молодых женщин и здесь тоже собиралась устроиться в какую-то социальную организацию – Корбитски не помнил, в какую именно. Он назвал мне ее фамилию. Я вернулся в офис и потратил пару баксов на звонок в Кливленд. Женщина действительно уехала в воскресенье. Иного я и не ожидал, собственно.

Я начертил на промокашке план квартиры. Никто и никак не мог убить Салли. Если я и дальше буду думать об этом, то сойду с ума.

Разговор со Стэнтонами откладывать не следовало. Я набрал их номер, и мне ответил сам Джеральд. Я извинился и спросил, когда бы мог поговорить с ним.

– Вечером, мистер Хантер. Днем мы хороним Дороти – будем очень признательны, если и вы придете.

– Не знаю, смогу ли, – забормотал я. – Где и в какое время?

Стэнтон назвал мне адрес похоронного бюро – Салли тоже там хоронили.

– В три часа. Спасибо за прекрасные розы.

Розы вообще-то предназначались Дороти, а не ему, но хорошо, что дядя Эм не забыл послать их. Я обещал быть там, если успею. Или же приду к ним домой часов в восемь. Уверен ли он, что сумеет поговорить со мной сразу после похорон? Стэнтон ответил, что уверен.

Часы показывали четверть третьего – самое время отправляться на похороны, если я хочу там присутствовать. Я не хотел, но ничего более конструктивного придумать не мог. Спасительная мысль пришла мне в голову только на выходе из офиса. Я немного побаивался, но решил твердо, что сделаю это – если, конечно, не придется взламывать дверь: я успел заметить, что квартира Стэнтонов открывается универсальным ключом. И с трех до четырех, если не дольше, их дома не будет. Рассчитав, что надземкой приеду туда вовремя, я взял из ящика стола связку отмычек и в пять минут четвертого был на месте.

Поднялся к квартире Стэнтонов, заглянул в замочную скважину, проверяя, нет ли ключа с противоположной стороны. Позвонил на всякий случай, выждал минуту и достал отмычки. В этот момент дверь скрипнула и открылась вовнутрь. Ничего страшнее в жизни я еще не видел. За дверью стоял человечек фута четыре ростом, весь в белом, с ярко-оранжевым лицом. Огромный рот щерился рядами белых зубов. Оружие вроде пистолета, но с мотком провода вместо дула, целило мне в солнечное сплетение.

Вариантов у меня было несколько: заорать и удариться в бегство, хлопнуться в обморок, попытаться отнять оружие, поднять руки – но разум, к счастью, возобладал и помешал мне сделать все вышеозначенное.

– Привет, – произнес я. – Ты Дикки Стэнтон?

Человечек хихикнул и снял оранжевую маску:

– Ага, но вы все-таки испугались. Вы кто?

– Эд Хантер. Родители дома?

– А, детектив. Заходите, на явке чисто.

Теперь я видел, что это обыкновенный одиннадцатилетний мальчишка в белой пижаме, с тыквенной маской в одной руке и самодельным лучевым пистолетом «бак роджерс» в другой. Не марсианин… Уже легче.

Он был худенький и малорослый для своего возраста, но его бойкий, веселый взгляд заставил меня почувствовать себя стариком. За десять центов я перегнул бы его через колено и хорошенько отшлепал – хотя нет, это было бы неправильно. Я вошел в квартиру и закрыл дверь.

– Я простыл, – Дикки шмыгнул носом, – поэтому меня оставили дома. Если вы действительно Эд Хантер, почему о родителях спрашиваете? Вы же знаете, что их нет. Я слышал, как папа говорил с вами по телефону. Хотите, поспорим?

– На предмет чего?

– Что вы хотели вскрыть дверь и осмотреться здесь, пока все на похоронах. Держали руку в кармане – отмычку, небось, хотели достать. И не ждали, что вам откроют, когда позвонили. Я еле успел надеть маску и взять пистолет. Спорю, вы подумали, что я марсианин!

Надо же, какой вредный мальчишка. Понятно теперь, почему Салли его недолюбливала.

– Не бойтесь, – засмеялся Дикки, – я вас не выдам. Может, я тоже стану когда-нибудь детективом, только не тупым, потому что буду еще и ученым. Стану раскрывать преступления научным методом. Садитесь, пожалуйста.

– Тебе разве не надо в постели лежать?

– Да я не сильно болею – так, прикинулся, чтобы не ходить на похороны. Не люблю похороны, а вы?

– Я тоже.

– Ну вот видите. Нужно бы, конечно, пойти, Дороти мне нравилась, но ведь она все равно не узнает, был я там или нет. Я ведь не мама – не верю, будто люди после смерти превращаются в ангелов и улетают на небо. Сплошное вранье. Вы тоже так думаете?