Фредерик Браун - Самое обыкновенное убийство. Где тебя настигнет смерть?

– Привет, Эд, – произнес он.

– Привет, – ответил я, и мы оба замолчали, не зная, что говорить. Банни увидел меня и тоже приблизился к нам.

– Когда выйти думаешь, Эд? – поинтересовался он.

– Скоро.

Рей отпер ящик стола и выдал мне чеки, заявив:

– Выглядишь на миллион баксов!

Мне стало неловко: я и забыл, как одет.

– Может, попросишь, чтобы тебя в ночную поставили? – спросил Банни. – Он бы нам тут пригодился, а, Рей?

– А это мысль, – кивнул Метзнер. – У нас и платят побольше. Ты сейчас клавиатуру осваиваешь?

Я кивнул.

– По ночам тебе будет проще тренироваться – пара машин простаивает всегда. Полчаса на учебу мы тебе уж как-нибудь выкроим.

– Я подумаю… может, и попрошусь.

Они считают, что днем я буду больше скучать по папе – мы ведь вместе работали. Может, и так; хорошие они люди.

– Теперь еще шкафчик, и я пойду. У тебя ведь есть универсальный ключ, Рей?

– Конечно. – Он отцепил один ключ от связки.

– До перерыва всего пятнадцать минут, – напомнил Банни. – Я собираюсь в кафе, перехватить кофе с сандвичем. Подождешь меня – сходим вместе.

– Я только что ел, но кофейку с тобой выпью.

– Иди прямо сейчас, Банни, – предложил Метзнер, – я пробью твою карточку. У меня еда с собой, а то бы я тоже пошел.

В шкафчике у папы обнаружились старый свитер, его типографская линейка и чемоданчик. Свитер не стоило брать домой, но выбрасывать я его не хотел и переложил в собственный шкафчик вместе с линейкой. Чемоданчик был заперт – придется подождать до дому и там открыть. Дешевый, картонный, восемнадцать на двенадцать дюймов, он уже стоял здесь, когда я начал работать. Любопытно, что в нем такое? Однажды я спросил папу, а он ответил: «Так, всякий хлам, чтобы не держать дома».

В «обжорке» на углу Стейт-стрит и Оук-стрит Банни съел сандвич и кусок пирога. Мы закурили, и он спросил:

– Не поймали еще того парня?

Я покачал головой.

– Подозревают они кого-нибудь?

Я не сразу вник в смысл вопроса.

– Не маму, если ты это хотел узнать.

– Я совсем не…

– Брось, Банни, как раз это ты и имел в виду. Даю тебе слово, что мама здесь ни при чем.

– Да знаю я… черт, надо же такое ляпнуть. Молчал бы лучше, раз мозгов нет. Понимаешь, я хотел тебя попытать, а получается, что самому придется рассказать кое-что.

– Я слушаю.

– В убийстве мужа всегда сразу подозревают жену, а в убийстве женщины – ее мужа. Не спрашивай почему, так уж у них полагается.

– Может, и теперь заподозрили бы, но тут налицо чистое ограбление.

– Да, однако они и другие версии наверняка отрабатывают, просто на всякий случай. Ну так вот: я знаю, где Мадж находилась с двенадцати до половины второго. Если ей понадобится алиби, могу подтвердить. Я знаю, что это не она.

– Где же ты ее видел?

– В среду у меня выходной, ну я и позвонил вам домой часов в десять, вдруг, думаю, Уолли застану.

– Да, помню. Трубку взял я и сказал тебе, что папа уже ушел.

– Вот, а я тогда начал искать его. Захожу туда-сюда, нигде Уолли нет. Ближе к полуночи завернул в кабак около Гранд-авеню, не помню, как называется, смотрю – Мадж. Решила, говорит, пропустить стаканчик на сон грядущий, пока Уолли не пришел домой.

– Она сильно злилась, что он задерживается?

– Вроде нет, но кто их, баб, разберет. Выпили мы с ней, поболтали, и около половины второго я ее проводил домой. Точно знаю, поскольку сам был дома около двух.

– Алиби хорошее, только ей оно ни к чему. Ты поэтому пришел на дознание, Банни?

– Да. Хотел знать, в какое время это случилось. На дознании Мадж не спросили, находилась ли она дома в ту ночь. А вообще спрашивали?

– Нет. Я-то знал, что она выходила: утром, когда я пришел будить папу, мама спала одетая.

– Так и не разделась? Почему?

Я пожалел, что проболтался.

– У нее дома была бутылка, продолжала, наверное, пить, дожидаясь папу, а потом отключилась.

– А копам об этом известно?

– Не знаю, Банни. В то утро, когда я уходил, Мадж уже встала, я слышал. Если она переоделась или халат накинула, то скорее всего не знают, но если она им открыла дверь в том же виде, они наверняка бы доперли.

– Ну, раз они не знают, что ее тоже дома не было, то и ладно.

– Вот именно.

Мне самому стало легче, когда я выяснил, где в ту ночь находилась мама. Одним беспокойством меньше. Когда я прощался с Банни, он снова попытался дать мне денег взаймы.

Дядя Эмброуз сидел в той же кабинке, где мы говорили с Бассетом в первый раз, – одиннадцати еще не было. Он сразу заметил мой чемоданчик, и я объяснил, откуда тот взялся. Положив его на стол, дядя выудил из кармана канцелярскую скрепку и разогнул ее.