Фредерик Браун: Самое обыкновенное убийство

— Да, ты прав.

— Мадж разозлится, станет винить меня, и мы оба окажемся у нее в немилости. Когда ведешь расследование, важно сохранять хорошие отношения со всеми фигурантами, понимаешь?

— Мама ни при чем, — заметил я. — Они с папой цапались время от времени, но чтобы убить…

— Я не это имел в виду. Я тоже считаю, что она ни при чем, просто поживи дома, ладно? Чтобы у нас там был свой человек. Постарайся поладить и с ней, и с детективом, чтобы мы могли задавать им вопросы, когда те возникнут.

Мама находилась дома одна — я не стал спрашивать, куда подевалась Гарди. В незнакомом мне черном платье, заплаканная и почти без макияжа, не считая помады, слегка размазанной. И говорила она каким-то не своим голосом, как полумертвая. Я почувствовал себя чужим в собственном доме.

— Здравствуй, Эд.

— Здравствуй, мам.

Мы прошли в гостиную. Я сел у радио и стал крутить тумблеры, не включая приемника.

— Ты извини, мам, что я вот так смылся утром. Надо было остаться. — Я действительно раскаивался, хоть и рад был, что привез дядю Эмброуза.

— Ничего, Эд. Я тебя понимаю, но как ты узнал? Тебя ведь не было, когда явились копы.

— Я их встретил на лестнице и слышал, что́ они тебе говорили… но не зашел. Ты в «Элвуд пресс» сообщила?

— Да, позвонила из похоронной конторы. Мы думали, ты на работе, просили тебя позвать. Но мастер отнесся по-доброму, сказал, что ты можешь не выходить, сколько нужно. Ты как вообще, собираешься вернуться туда?

— Наверное.

— Это хорошая профессия, и… Уолли говорил, что у тебя все получается. Не бросай.

— Ладно.

— Ты ел, Эд? Приготовить тебе что-нибудь?

Другой человек, да и только. Ее сроду не волновало, хочу я есть или нет.

— Да, поел в Джейнсвилле. Дядя Эмброуз снимет номер и сообщит нам, где остановился.

— Мог бы и здесь.

Я продолжал крутить радио. Мама выглядела такой несчастной, что я старался не смотреть на нее.

— Слушай, Эд…

— Да, мама?

— Я знаю, ты не особо любишь нас с Гарди и теперь захочешь отдельно жить. Ты уже взрослый, а мы тебе неродные и все такое… но поживи еще немного тут. Со временем мы это решим. Мы с Гарди снимем себе квартирку поменьше, я работу найду… Хочу, чтобы она школу закончила, как и ты. У нас заплачено до первого сентября, а предупреждать о переезде надо за месяц. Если бы ты хоть на это время остался…

— Да, хорошо.

— Вот спасибо, выручил. Месяц-то уж как-нибудь уживемся, а, Эд?

— Разумеется.

— Сразу после похорон начну искать работу. Опять в официантки пойду. Можно будет мебель продать, она у нас оплачена полностью. Это немного, но похоронные расходы покроет.

— Продавай, если хочешь, только похороны нам профсоюз оплатит.

Она не поняла, и я объяснил. Несколько лет назад папа вышел из профсоюза, и на максимальную сумму непрерывного членства у него не хватало, но международный и местный союз все же должны были выдать нам примерно пятьсот долларов.

— Ты уверен, Эд? Мы действительно можем рассчитывать на пособие?

— Да. Международный союз печатников — надежная организация, можешь на них положиться. Может, и «Элвуд пресс» подкинет что-нибудь.

— Тогда я поеду к Хейдену.

— Зачем, мам?

— Хочу организовать Уолли достойные похороны. Лучшие, какие мы сможем себе позволить. Я думала, придется взять в долг, а отдавать из того, что за мебель выручим. Сказала Хейдену, чтобы уложился в две сотни — теперь эту сумму можно удвоить.

— Папа не захотел бы, чтобы ты все свои деньги потратила. Вам с Гарди надо как-то устраиваться, за квартиру платить и прочее. По-моему, это лишнее.

— Не хоронить же его как нищего!

— Похороны ведь послезавтра — ты успеешь и завтра все поменять, когда мы узнаем, какое получим пособие. Подожди до утра.

— Ладно. Пойду кофе сварю. Выпей чашечку, раз есть не хочешь.

— Спасибо. Помочь тебе?

— Не надо, сиди. В восемь часов придет человек из полиции, Бассет его фамилия. Спасибо, Эд, что не бросил нас. Я думала…

По щекам Мадж покатились слезы, и я сам чуть не расплакался. Чувствовал себя полным дураком из-за того, что молчу, но не знал, что сказать.

— Ну что ты, мам…

Обнять бы ее и утешить, но как? Я ни разу за десять лет такого не делал.

И она ушла в кухню, щелкнув выключателем.

Бассет, как и обещал, явился в восемь часов. Мама поставила третью чашку, и он сел за кухонный стол напротив меня. Ростом и сложением такой же, как я, с рыжеватыми волосами, неяркими веснушками, с усталыми глазами за стеклами черепаховых очков. Приятный, дружелюбный, совсем не похож на полицейского.