Анна Ренье - Случайная встреча

– Рая, сделайте мне кофе, – попросил Гасанов, продолжая размышлять, расхаживая по кабинету, ведь если парень прав, то Сафронова – только побочный эффект, основное направление удара другое.

– Ваш кофе, Шамиль Наимович, – секретарша прервала поток его мыслей.

– Спасибо, подскажите, как фамилия того сотрудника, который ко мне заходил?

– Берг.

– Немец?

– Скорее всего, в Омске их много, Шамиль Наимович.

– Хорошо, можете идти и запросите в кадрах его личное дело.

Интересно, а он Алину просто Алиной случайно назвал, или как? Надо бы присмотреться к нему повнимательней, или уже к ним? – подумал Гасанов, и нажал «отправить» Бергу Станиславу Андреевичу.

Коза смотрела на Алину круглыми желтыми глазами, к жиденькой белой бороденке прицепилась колючка. Вот ведь дрянь, подумала Алина, но обогнуть ее с тыла не решалась. Коза внушала ей подозрения. Алине показалась, что та выглядит слишком залихватски и в любой момент может выкинуть какой ни будь фортель.

– А ну пошла, зараза, – дверь домика отворилась, на пороге показалась боевая старушка и шустро стала спускаться с крыльца.

– Мэээ, сказала коза презрительно, посмотрев на бабку.

– Мэээ, повторила она уже Алине, скривившись, и медленно пошла прочь от калитки.

– Вот ведь, бесовское отродье, всю клиентуру мне распугала. – Бабка, уже на излете шлепнула козу дрыном по тощему заду и пропустила Алину в полисадник, щелкнув простенькой задвижкой.

Алину занесла в Александровку воскресным утром неуемная жажда деятельности. В обед приедет Стас и ей хотелось его удивить. Вычитав в интернете рецепт «Ривель-кухен» она рванула в деревню за домашними яйцами, маслом и творогом.

– Да ты проходи, милая, чего на пороге стоять. – Квасу самодельного хочешь? По такой жаре – самое милое дело. Я в него смородиновый лист добавляю, тогда вкус совсем другой и, не дожидаясь ответа, налила ей полную эмалированную кружку.

– Пей, не стесняйся, а я тебе пока все соберу, – с этими словами она откинула половицу и исчезла в темноте погреба.

Не бабка, а электровеник какой – то, подумала Алина, с интересом осматриваясь. Комната была большая и светлая. Полстены занимала пузатая, свежебеленная печь, кружевные занавески обрамляли неширокие окошки, а по подоконникам цвела герань. На крашенном деревянном полу плясали солнечные зайчики. Вот тебе и телепортация, подумал Алина. Отъехала пятьдесят километров от Омска и, шагнув в калитку, очутилась в девятнадцатом веке.

В доме пахло вкусно: теплым хлебом, медом и малосольными огурцами.

– Вот, смотри, сказала бабка, появляясь. Тут сметана и она ткнула пальцем в пластиковое ведерко, тут творог, жирный и она одобрительно покивала головой, а тут масло и она вытащила из пакета увесистый желтый шар. Яйца по дороге не тряси, а то у меня для них тары нет.

– Молока хочешь? С утра доила.

– Да я козье не очень, – смутилась Алина.

– А почему козье? Коровье. У меня ж и корова есть, правда тяжко мне уж с ней, вот думаю продавать на следующий год.

Алина взглянула на бабульку и подумала, что с коровой та нескоро расстанется.

– А ты откуда ж такая, говор вроде не здешний. Неужто из-за границы? – и бабка всплеснула морщинистыми руками.

– Нет, из Москвы.

– Ух ты, а к нам то, каким ветром занесло?

– Я на заводе работаю, юристом.

– Ну, ты подумай, выходит без тебя в Омске не справлялись?

– Выходит что так, – Алина улыбнулась.

– И много Вас таких пришлых, теперь у нас трудится?

– Да навалом. И итальянцы, и сербы, и болгары, кого только нет.

– Чисто Вавилон – каждой твари, по паре. А что ж, наших омичей не беруть?

– Берут, конечно, монтажники все местные. В пятницу, правда, один с верхотуры свалился.

– В эту? И что убился? – бабка охнула и присела на табурет.

– Да. Даже до больницы не довезли.

– Господи прости, а че же случилось?

– Ребята говорят, что голова закружилась, а трос страховочный, ну Вы знаете, это который к лесам крепится, он зацепить забыл.

– Да знаю я, знаю, не объясняй. Супруг мой, покойник, царствия ему небесного и бабка перекрестилась, глядя на сурового мужика, взирающего на них с фотографии в темной раме, монтажником на вашем же заводе был. Выпить, конечно, любил, но по выходным, все как у людей, но чтоб голова у него, у трезвого средь бела дня кружилась, такого и не припомню. Я ему, бывало, начну говорить, что ты там Вань поосторожнее, а он махнет рукой, и скажет, что скорее как его зовут забудет, чем про трос энтот.