Александр Аввакумов - Кара небесная [litres самиздат]

ЭПИЛОГ

Прошло два года с тех пор, как Прохорова перевели из пятой зоны в Нижних Вязовых под Казанью в Нижний Тагил. Несмотря на один и тот же режим, зона в Нижнем Тагиле сильно отличалась от прежней колонии. Прохоров быстро сошелся с «вором в законе» Столяровым, по кличке «Столяр», который оказался земляком Игоря. Размеренную жизнь зоны взорвал прибывший этап из Ухты. В нем оказался «вор в законе» по кличке «Рашпиль». Первое, что он попытался сделать, это поставить под сомнение положение «Столяра».

– Какой «Столяр» вор? – часто спрашивал он людей из своего окружения. – Кто его короновал, «Могила»? Да, он сам не из авторитетных воров, чтобы кого-то короновать.

Тот и другой слали ворам «малявы», стараясь заручиться их поддержкой. «Рашпиль» оказался более авторитетным вором и сместил с должности смотрящего за зоной «Столяра». Пока они решали эту проблему, люди из их окружения резали друг друга, как могли.

Однажды во время помывки в бане к Прохорову подошел один из людей «Рашпиля». Ничего не предъявляя, он ударил его заточкой несколько раз в живот. Прохоров упал и начал, словно уж, извиваться на грязном и мокром полу. Ранения оказались довольно серьезными: ему удалили селезенку.

Когда он вышел из тюремной больницы, его было не узнать. Он потерял в весе около двадцати килограммов и стал похож на доходягу, каких он видел в кино о войне. Его начали мучить сильные головные боли, от которых не спасали выдаваемые в больнице таблетки. Вскоре эти боли стали вызывать у него не только слуховые, но и зрительные галлюцинации, которые преследовали его всюду. Все чаще и чаще перед ним вставали лики святых, которые смотрели на него своими грустными глазами. В его воспаленном мозгу, словно эхо, звучали слова Вадима Ловчева: «Ты, Прохор, не прав, считая, что никто из тех, кто сносил и осквернял храмы, не пострадал. Все наоборот: практически ни один из них не дожил до старости. Все они были беспощадно уничтожены режимом или скончались от разных неизлечимых болезней. Кара небесная не настигает человека мгновенно, как хотели бы многие. Она приходит к человеку тогда, когда он уже забыл про совершенный грех. Божья кара настигнет человека, где бы он ни находился, во дворце или в тюрьме. От нее не спрячешься и не откупишься».

Выбрав момент, Прохоров незаметно проскользнул в туалет. Он достал веревку и привязал ее к трубе. Молча, взобрался на подоконник. Услышав шаги входящего в туалет зека, он прыгнул вниз.

– Мужики! – закричал тот. – Здесь Прохор вздернулся!

Его вынули из петли и положили на грязный пол. Прибывшие дежурный помощник начальника колонии и медики констатировали смерть. Через день его похоронили на специальном кладбище, расположенном на территории колонии. Ни родственников, ни друзей на этой церемонии не было. Его гроб, сбитый из необработанной древесины, молча, завалили землей. Старый зек Матвеев в могильный холм вбил доску, на которую прикрепил порядковый номер.

Прошло еще два года. Абрамов уже работал по линии борьбы с преступлениями против личности в органах внутренних дел, но, то преступление неожиданно напомнило о себе.

Проезжая по улице Декабристов, Виктор заметил на перекрестке черный шестисотый «Мерседес», который, не соблюдая правила дорожного движения, остановился рядом с его служебной машиной. Из его открытого окна неслась громкая музыка. Абрамов невольно обернулся на звук и увидел в проеме опущенного стекла знакомое лицо Цаплина. Рядом с ним сидел Ловчев и из бутылки потягивал пиво. Почувствовав его пристальный взгляд, Вадим повернул в его сторону голову. На какой-то миг их взгляды встретились. Он что-то сказал Цаплину, и тот тоже обернулся. Он удивленно посмотрел на него, словно не веря своим глазам.

Вспыхнул зеленый свет светофора, их машины тронулась с места. «Мерседес» Ловчева, повернув направо, и направился по улице Восстания в сторону Института физкультуры вслед за машиной Абрамова.

«Интересно, – подумал оперативник, – что им от меня нужно?»

Стараясь догнать его, «Мерседес» не остановился на красный свет на разъезде Восстания и вылетел на перекресток. Сильнейший удар КАМАЗа, груженного силикатным кирпичом, пришелся в его левую сторону. От удара машина завалилась на бок, а затем на крышу. В таком виде она проехала метров десять и ударилась в фонарный столб.

– Семен, останови машину! Нужно помочь людям, похоже, серьезное ДТП.

Они с водителем бросились к месту аварии. Подбегая к месту, Абрамов увидел, как Ловчев пытается вытащить из машины, потерявшего сознание Цаплина. Однако, искореженная от удара дверь не открывалась. Подбежавшие люди стали оказывать посильную помощь. Из пробитого бензобака начал растекаться бензин.