Пол Эдвардс - Вышел месяц из тумана [litres самиздат]

– Добро пожаловать на «Буревестник». Ланч будет подан через полчаса, бар откроется сию минуту.

Выпалив все это скороговоркой, она снова исчезла за стойкой, пока бабка, продолжая причитать, но уже совсем нечленораздельно, нелепо раскланялась и стала спускаться по трапу, ведущему к каютам, там тоже наделав много шума. Паренек примерно нашего возраста тащил за ней огромный, и похоже, увесистый чемодан. Я еще подумал, что в этом чемодане могло столько весить. Правда же, не кирпичей она туда наложила. Но тут же переключился на другое. Некоторые черты лица паренька, очень напоминавшие черты буфетчицы, навели на мысль поискать с ним общий язык. Вдруг удастся с его помощью заполучить из бара что-нибудь покрепче кока-колы. В том, что Лайонел согласится разделить со мной расходы, я нисколько не сомневался.

Догадываюсь, вам уже не терпится узнать, кто такой я, и кто такой Лайонел. Большинство знакомых считает нас двоюродными братьями, хотя мы даже не родственники. Дело в том, что моя бабушка… Или нет, чтобы все стало понятно, начать придется аж с прадедушки, которому в молодости чем-то сильно заехали по голове. Во всяком случае, я так думаю, иначе с чего бы вдруг он проникся идеями марксизма-ленинизма, а потом и вовсе отправился из родного Уэльса в далекую Россию строить самое справедливое общество. Да еще со всем своим семейством, включая малолетнего сына, которому по этой самой причине и предстояло стать моим дедушкой.

Что именно и где он строил, об этом семейная история умалчивает. Известно только, что строить ему пришлось недолго. В один прекрасный день, или скорее темной ночью, за ним пришли, объявили британским шпионом, и больше его никто не видел. Прабабушку тоже вскоре забрали, а моего будущего дедушку по малолетству определили в детский дом. Оттуда дедушка вышел, почти забыв английский язык, зато в совершенстве овладев русским, на котором имел обыкновение выражаться очень крепко.

Я-то, конечно, знаю об этом только по рассказам, поскольку дедушка умер, едва мне исполнилось шесть. Все, что я от него запомнил, был стойкий запах перегара. То есть тогда я еще не знал, как это называется, только потом, узнав и сопоставив факты, понял, почему мне не удалось узнать дедушку получше. И почему, когда несколько лет спустя моя мама решила расстаться с моим папой, бабушка отнеслась к этому с полным пониманием. Помню, слышал, как они тогда обсуждали сложившееся положение, приходя к выводу, что все мужики одинаковые, а в нашей семейке и вовсе безнадежные, при этом поглядывая на меня с тоской во взоре.

Но тут вскоре пал Железный занавес, открылись шлюзы, короче, наступил 1991 год. Тогда-то бабушка, имея некоторые сбережения в свободно конвертируемой, поскольку работала в гостинице для интуристов, решила на время покинуть пределы необъятной, чтобы взглянуть на мир без помощи Сенкевича. После этого некоторое время мы о ней ничего не слышали. Только однажды, на мой день рождения, пришла открытка с изображением моста над какой-то рекой или другой водной преградой, и надписью на обороте: «Здесь родился твой дедушка». Я, конечно, сразу усомнился, что дедушка родился прямо на том самом мосту, но, вспомнив запах перегара, решил, что с него бы сталось. И прошел еще один день рождения, прежде чем бабушка объявилась в нашей квартире, теперь уже собственной персоной, и в состоянии близком к обмороку.

Вот уж не могу сказать, что на нее так подействовало. То ли общий вид города-героя Москвы того времени, то ли обгорелые стены Белого дома, то ли песни группы «Лаэртский Бэнд», доносившиеся из моей комнаты. А может быть, и все вместе. Как бы там ни было, чуть ли не с порога она заявила маме, что намерена вот прямо сейчас забрать меня в Англию на том основании, что если я останусь, непременно пойду по стопам отца и деда. Иными словами – покачусь по наклонной.

Ни в какую Англию ехать мне не хотелось. В школе у меня была куча друзей, и даже подружка. То есть мы с ней еще только играли в бадминтон, но я упорно двигался дальше. И было совершенно понятно, что в Англии недостаточно владения русским языком, а английским я в то время владел не очень. Или, если честно, совсем не владел. Но все мои возражения были сразу отвергнуты. Маме, понятное дело, не хотелось со мной расставаться, но и наблюдать, как я качусь по наклонной, тоже не хотелось. Все же некоторое время она колебалась, пока бабушка не предъявила убойный аргумент, сообщив, что в Англии встретила очень хорошего человека, за которого будущим летом выходит замуж, и который готов платить за мое обучение.